«Национально-культурная специфика восприятия цветовых прилагательных»

Сочетая различные подходы (коммуникативный, дискурсивный, когнитивный), антропологическая парадигма позволяет исследовать такие значимые для речевой деятельности феномены, как языковое сознание, национальный менталитет, этнокультурные ценности и стереотипы. Язык при этом трактуется как основная часть культуры, основной инструмент ее усвоения, носитель ее специфических черт. Свидетельством тому является возникновение новых отраслей языкознания – лингвокультурологии и этнопсихолингвистики – наук, возникших на стыке лингвистики, этнопсихологии и культурологии и исследующих речевую деятельность в преломлении национально-культурной специфики и с учётом национально-культурной составляющей дискурса, а также этнопсихолингвистическую детерминированность языкового сознания и коммуникации и проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке. В задачи названных наук входит раскрытие ментальности народа и его культуры через язык, исследовать национально-лингвокультурную, этнопсихолингвистическую детерминированность речевой деятельности, языкового сознания, общения.

Истоки этой темы восходят к работам отечественных (А.А. Потебни, Ф.Н. Буслаева, В.А. Аврорина, В.З. Панфилова, Е.И. Кукушкиной, Е.И. Верещагина, В.Г. Костомарова) и зарубежных исследователей (Ф. Боаса, Э. Сепира, Б. Уорфа, К. Леви-Стросса, К. Пейка и др.). В настоящее время проблемы указанной триады рассматриваются Г.В. Колшанским, Р.М. Уайтом, В.Н. Телия, Р.М. Фрумкиной, Э. Холленштейном и многими другими. Несмотря на огромный интерес к проблеме, много вопросов остается без ответов, поскольку большинство исследований носят описательный характер и представляют собой теоретическую основу лингвокультурологии и этнопсихолингвистики. На современном этапе изучения обозначенных проблем наблюдается тенденция тщательного рассмотрения вопросов соотношения мышления носителя языка и культуры. Именно поэтому знакомство с национальными особенностями ментальности народа актуально в рамках методики обучения родному и иностранным языкам, лингвокультурологии, психолингвистики, этнопсихолингвистики, социолингвистики и других наук.

Отечественная психолингвистика, таким образом, исходит из того представления, что сознание формируется при участии языка, который является мощным средством обобщения образов сознания, возникающих в деятельности. Принимая за основу традиции Московской психолингвистической школы, мы рассматриваем ассоциативный эксперимент как инструмент, позволяющий нам описать и интерпретировать образы языкового сознания представителей различных национальностей.

Ассоциативная организация вербальных связей репрезентирует модель хранения знаний в памяти человека.

Наша работа посвящена проблеме изучения особенностей языкового сознания билингвов в условиях Башкортостана на базе ассоциативного эксперимента.

Актуальность исследования обусловлена тем, что межкультурная коммуникация вызывает повышенный интерес со стороны исследователей различных отраслей научного знания. Различие этнических сознаний является одной из главных причин непонимания в межкультурном диалоге. Для успешного решения задач оптимизации процесса межкультурного общения большое значение имеет исследование языкового сознания разных этносов и выявление национально-культурных особенностей их образа мира. Особый интерес для нас в этом смысле представляет языковое сознание билингвов.

Объектом исследования явился контингент русско-, башкиро-, татароговорящих-билингвов, испытуемых в условиях свободного ассоциативного эксперимента.

Предметом изучения стали ассоциативные реакции, в совокупности создающие ассоциативные поля, в которых отражается научно-культурная специфика восприятия цветовых прилагательных.

Целью нашей работы является исследование сходств и различий в ассоциировании у представителей разных национальностей на основе эксперимента с использованием цветовых прилагательных. Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

1. Внутриязыковое сопоставление результатов эксперимента, полученных от носителей русского, башкирского и татарского языков.

2. Межъязыковое сопоставление результатов подобных экспериментов, проведенных нами и другими исследователями: выявление особенностей восприятия, осознания, понимания слов носителями русского, башкирского и татарского языков с учетом моментов сходства и расхождений в процессах ассоциирования.

3. Выявить, насколько содержание языкового сознания билингвов приближено/не приближено к содержанию образов языкового сознания русских.

4. Выявить сходство и различия в стратегиях ассоциирования разных групп испытуемых.

Научная новизна настоящего исследования состоит в том, что экспериментальному исследованию подвергается языковое сознание билингвов и на основе экспериментальных данных описываются особенности структуры и содержания их языкового сознания.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней выявляются особенности структуры и содержания образов языкового сознания билингвов в сравнении с носителями русского языка, и, тем самым, появляется возможность оценить соотношение собственно языка как кода и содержания образа мира, стоящего за словом при билингвизме.

Результаты исследования важны, во-первых, тем, что они получены в ходе свободного ассоциативного эксперимента, что позволяет их рассматривать как важный источник лингвистической, социолингвистической, психологической и психолингвистической информации; во-вторых, – материалы объективно позволят выявить этнокультурную специфику словарных единиц.

Важность использования именно эксперимента в исследовании проблемы неоднократно отмечалось многими учеными. Так, Л.В. Щерба рассматривал его как преимущества в изучении живых языков. Подобные психолингвистические эксперименты многогранны, но, как правило, проводятся с носителями языка, причем особое внимание уделяется той или иной возрастной или социальной группе.

Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные конкретные результаты могут быть использованы в дальнейших исследованиях русского языкового сознания в сопоставлении с языковым сознанием носителей башкирской и татарской языковой культуры, а также в области межкультурных коммуникаций. Результаты работы подобного характера могут использоваться при составлении ассоциативных словарей. Элементы и результаты названной методики успешно применимы на уроках развития речи, русского и других языков в школе, а также в преподавании таких вузовских дисциплин, как психолингвистика, этнопсихолингвистика, лингвокультурология и теория межкультурной коммуникации.

В соответствии с целью и задачами работы основными методами исследования были выбраны психолингвистический эксперимент в форме свободного ассоциативного эксперимента с регистрацией первичного ответа; наблюдение; описательно-сопоставительный метод. В качестве дополнительных методов использованы анализ словарных статей слов- стимулов (S) и ассоциатов-реакций (R), элементы количественного и статического анализа.

Материалом исследования послужили выявленные в эксперименте ассоциаты на цветовые прилагательные в русском, башкирском и татарском языках, а также данные различных словарей

На защиту выносятся следующие положения:

1. Стратегии ассоциирования одних и тех же билингвов меняются в зависимости от используемого языка.

2. Содержание языкового сознания билингвов приближено к содержанию языкового сознания русских, башкир и татар, с доминированием образов национальной культуры.

3. Стратегии ассоциирования билингвов определяются структурой языка как кода, а содержание образов сознания определяется культурой, усвоенной в качестве первой.

Структура работы: дипломное сочинение состоит из введения, трёх глав, заключения и списка литературы.

Принято считать, что билингвизм (двуязычие) как научный термин вошел в науку в 50-е гг. XX в. с именем У. Вайнрайха, который двуязычием называет «практику попеременного пользования двумя языками, а лиц, ее осуществляющих, двуязычными» [Зарубежная лингвистика III 2002: 9]. Наблюдения за процессом двуязычия сквозь призму психологии двуязычных эмигрантов, предпринятые У. Вайнрайхом, привели к индивидуально-психологическому пониманию билингвизма. Кроме этого, существуют лингводидактический, социолингвистический, этнолингвистический и ареальный подходы к изучению этой проблемы. А.П. Майоров выделяет еще и социально-структурный аспект, предполагающий подход к билингвизму как целостному явлению с точки зрения социальной организации общества и механизмов социализации [Майоров 1998: 8].

К.З. Закирьянов рассматривает проблему двуязычия в своей работе «Двуязычие и интерференция» (Уфа, 1984). Автор подробнейшим образом рассматривает условия возникновения двуязычия, социальные типы двуязычия, особенности функционирования родного и русского языков в условиях национально-русского двуязычия и акцентирует своё внимание на сущности интерференции, причинах её появления, видах и проблемах преподавания русского языка в условиях двуязычия. Процесс овладения вторым, неродным языком обязательно сопровождается в сознании билингва взаимодействием двух языковых систем – родного и неродного.

Л.Л.Аюпова в своей работе «Языковая ситуация: социолингвистический аспект» (Уфа, 2000) посвятила II раздел первой главы изучению этой проблемы в целом и вторую главу – анализу функционирования типов двуязычия в Башкортостане, при этом автор исходит из понимания сущности двуязычия и своеобразия его функционирования в Башкортостане. Л.Л. Аюпова считает, что основой двуязычия является социально-функциональный критерий, который наиболее полно отражает содержание многомерного понятия «билингвизм» [Аюпова 2000: 6].

В качестве рабочего определения понятия билингвизм мы приводим предложенное Л.Л. Аюповой: « … двуязычие, или билингвизм, представляет собой владение определённым этносоциумом двумя (и более) генетически разными языками (или диалектами)» [Аюпова 2000: 94-95].

Вместе с тем уточним его справедливым замечанием А.Д. Швейцера о том, что «билингвизм коллектива (причем любого коллектива, а не только нации) обязательно предполагает индивидуальный билингвизм его членов» [Швейцер 1976: 116].

Исследователями выделяются различные типы билингвизма: чистый и смешанный (Щерба) контактный и неконтактный (Дешериев), широкий и узкий (Филин), лингвистический и социолингвистический (Ханазаров), индивидуальный и массовый (Михайлов), региональный и национальный (Аврорин) [Подробнее об этом см.: Аюпова 2000: 96-99].

Как справедливо отмечают исследователи, самым распространённым типом двуязычия в России является национально-русский тип двуязычия, интенсивный или экстенсивный характер обусловлен различными этносоциальными факторами. Этот тип билингвизма двусторонний: наряду с широко распространённым национально-русским типом существует и русско-национальный тип двуязычия. В Башкортостане функционируют оба типа билингвизма [Аюпова 2000: 99].

Два языка обычно бывают сформированы у человека в разной степени, поскольку не бывает двух совершенно одинаковых социальных сфер действия языков и представленных ими культур. Поэтому в определении билингвизма отсутствует требование абсолютно свободного владения обоими языками. Если один язык не мешает второму, а этот второй развит в высокой степени, близкой к владению языком у носителя языка, то говорят о сбалансированном двуязычии. Тот язык, которым человек владеет лучше, называется доминантным; это не обязательно первый по времени усвоения язык. Соотношение языков может измениться в пользу того или иного языка, если будут созданы соответствующие условия: один из языков может частично деградировать (языковая аттриция), перестать развиваться (фоссилизация), вытесниться из употребления (смена языка), забыться, выйти из употребления (языковая смерть); либо, наоборот, язык может возрождаться (ревитализация), поддерживаться (сохранение), доводиться до уровня официального признания и употребления (модернизация). Эти положения касаются не только отдельных говорящих, но и языковых сообществ.

Две системы языков у билингва находятся во взаимодействии. Широко известна гипотеза Вайнрайха (1953), предложившего классификацию двуязычия по трем типам, основанную на том, как усваиваются языки: составной билингвизм, когда для каждого понятия есть два способа реализации (предположительно, чаще всего характерен для двуязычных семей), координативный (когда каждая реализация связана со своей отдельной системой понятий – обычно развивается в ситуации иммиграции), и субординативный (когда система второго языка полностью выстроена на системе первого – при школьном типе обучения иностранному языку). Однако эти идеальные случаи. Но фактически двуязычие — удел многих независимо от степени образования, в том числе и неграмотных. В этом случае картина двуязычия часто далека от гармоничной. Все же обычное требование — достаточно регулярно пользоваться каждым из языков, сравнительно много читать, писать, понимать, говорить, быть знакомым с культурой, представленной данным языком. Но и такая хорошая компетентность в языке не гарантирует того, что каждый из усвоенных языков будет известен человеку во всех сферах его употребления: например, на одном языке человек понимает юмор, диалектные различия, знает фольклор, на другом — сленг, жаргоны, осваивает современную литературу; на одном легче говорить на политические и религиозные темы, на другом — на бытовые и эмоциональные; на одном легче читать и писать, на другом — понимать и говорить. Кроме того, люди вообще обладают разными языковыми способностями и даже при создании оптимальных условий для усвоения обоих языков не всегда могут овладеть каждым из них одинаково хорошо и на максимально высоком уровне. Другие даже при ограниченном доступе к общению с носителями языка усваивают иной язык очень хорошо.

Можно отметить и появление стереотипов нового времени: если ЧЁРНЫЙ, то бумер, квадрат, дыра; если ГОЛУБОЙ, то вагон; мальчик, юноша, мужчина; если СИНИЙ, то иней, туман.

В ходе эксперимента выявилось значительное сходство вербальных ассоциаций русских, татар и башкир. Это во многом объясняется геополитическими особенностями и связанным с этим взаимовлиянием сопоставляемых языков. С давних пор народы живут по соседству, и русский язык оказал определённое влияние на башкирский и татарский. Известно и обратное – влияние башкирского и татарского языков на русский.

Следует также отметить, что большинство реакций на предъявленные стимулы были даны на русском языке, несмотря на то, что АЭ проводился на разных отделениях филологического факультета и на факультете башкирской филологии. Характерно, что некоторые студенты, обучающиеся на национальном отделении, отметившие в анкете как родной башкирский и татарский языки, писали, что русский язык им ближе.

Некоторые отличия в мировосприятии цвета у респондентов все же присутствовали. Например, у билингвов 2 с родным татарским языком в 5 случаях реакцией на русское слово белый стало берёза, причём этот же ответ они давали и для татарского соответствия ак – коен. У билингвов 1 также отмечены реакции куль, кош, май (озеро, птица, масло), в которых отразилось национальное мировидение.

Проанализировав материал АЭ, мы выявили, что для монолингвов с родным языком русским такими реакциями на стимул БЕЛЫЙ стали облака, чистота, лебедь (5), одежда, день, добро, свет (1). Те же ассоциаты как единичные встретились и в ряде ответов билингвов первого и второго типа.

Интересно и то, что билингвы во многих случаях оказывались трилингвами, поэтому часто давали ответы на стимул по трём языкам. Реакции в этом случае часто учитывали национально-культурную специфику неродного языка. Так, испытуемые-башкиры предложили ассоциаты на прилагательное белый/ а7/ ак в графе татарский язык ак калфак, ак барс а респонденты-татары – а7бузат, а7 юл и т.п.

Так, при ответе на стимул жёлтый у билингвов общая реакция с2ск2 (7)/ ч2ч2к (6), и у билингвов-башкир – с2с (5), а билингвов-татар – яфрак (8). В последних ответах проявилась национально-культурная специфика восприятия мира. Только билингвы ассоциируют в силу особенности лексической сочетаемости прилагательные hары /сары с существительным волосы. Монолингвы в этом случае употребят другое прилагательное светлый.

Билингвы 1 и 2 на родных языках на стимул з28г2р дали стереотипный ответ 717 (8), 71з (7) – у башкир, к1к (11), ш2л (6) – у татар, причём последнюю реакцию ш2л дали и билингвы-башкиры из обеих групп испытуемых в графе татарский язык, что свидетельствует о знании национальной татарской культуры не только её носителями.

АП дают определённую систему интуитивных представлений об окружающем мире. Реакции, отобранные по принципу отнесённости к той или иной теме, распределились по следующим тематическим полям, представляющим картину мира: «Вселенная», «Космос», «Природа», «Животные», «Птицы», «Растения», «Человек», «Пища», «Религия», «Политика», «Артефакты».

Каждое поле, в свою очередь, может быть разбито на тематические группы и подгруппы и иметь свою специфику в АП. Так, тематическое поле «Религия» выделяется в АП прилагательных белый и чёрный, а тематическое поле «Политика» – в АП прилагательного красный.

Эти и другие наблюдения позволяют ответить на вопрос о том, как проникает и закрепляется культура в языке. Во-первых, через энциклопедические знания о свойствах личности, физическом облике человека; во-вторых, через национально-культурную коннотацию, через образное содержание; в-третьих, через символы, стереотипы, эталоны, хранящиеся в языке и сознании каждой национальной языковой личности.

Социальный опыт человека накладывает определенный отпечаток на язык. При этом, описывая одни и те же объекты, испытуемые сравнивают и с разными реалиями, имеющими прямое отношение к условиям жизни носителей данного языка, к их культуре, обычаям и традициям. Следовательно, в сравнениях воплощается народный менталитет и духовная культура народов.

8. Возрастная психолингвистика. - М.: Лабиринт, 2004. - 320 c

9. Воробьев В.В. Лингвокультурология (теория и методы): Монография. – М.: Изд-во РУДН, 1997.

10. Герд А.С. Введение в этнолингвистику: Учебное пособие. – СПб.: С.-Петерб. ун-т, 1995.

11. Глухов, В. П. Психолингвистика / В.П. Глухов. - М.: В. Секачев, 2013. - 344 c.

12. Горелов, И. Н. Избранные труды по психолингвистике / И.Н. Горелов. - М.: Лабиринт, 2003. - 320 c.

13. Горелов, И. Н. Основы психолингвистики / И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. - М.: Лабиринт, 2010. - 320 c.

14. Горелов, И. Н. Основы психолингвистики. Учебное пособие / И.Н.Горелов, К.Ф. Седов. - М.: Лабиринт, 1997. - 224 c.

15. Дешериев Ю.Д. Социальная лингвистика. – М.: Наука, 1977.

16. Джангильдин Н. Природа национальной психологии. – Алма-ата, 1971.

17. Зайнуллин М.В., Зайнуллина Л.М. Менталитет и национальный характер: лингвокультурологический аспект исследования. // Семантические, грамматические и когнитивные категории языка: Юбилейный сборник в честь Почётного академика АН РБ доктора филологических наук профессора Л.М. Васильева. – Уфа: Гилем, 2007. – С. 161-166.

18. Закирьянов К.З. Двуязычие и интерференция. – Уфа: БашГУ, 1987.

19. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. – М.: РГГУ. – 2000.

20. Зарубежная лингвистика. III: Пер. с англ., нем, фр. Общ. Ред. В.Ю. Розенцвейга, В.А. Звегинцева, Б.Ю. Городецкого. – М.: Прогресс, 2002. – 352 с.

21. Иванова С.В. Культурологический аспект языковых единиц. – Уфа: Изд-во БГУ, 2002.

22. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М.: КомКнига, 2006.

23. Красных В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации: Курс лекций. – М.: ИТДГК «Гнозис», 2001.

24. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. – М.: ИТДГК «Гнозис», 2002.

25. Кульпина В.Г. Система цветообозначений русского языка в историческом освещении. // Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ / Отв. Ред. А.П. Василевич. – М.: КомКнига, 2007. – С. 126-184.

26. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. – М.: «Смысл», 1999.

27. Майоров А.П. Социальный билингвизм и языковое пространство. – Уфа, 1998.

28. Мамонтов А.С. Язык и культура: Сопоставительный аспект изучения. – Изд-во ИЯЗРАН, 2000.

29. Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. завед. – М.: Издат. центр «Академия», 2001.

30. Мельникова А.А. Язык и национальный характер. Взаимосвязь структуры языка и ментальности. – СПб.: Речь, 2003.

31. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. – М.: Аспект Пресс, 2000.

32. Мильруд Р.П. Порог ментальности российских и английских студентов при соприкосновении культур// Иностранные языки в школе. – М.,1997. - №4

33. Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ / Отв. Ред. А.П. Василевич. – М.: КомКнига, 2007.

34. Парыгин Д. Б. Общественное настроение. – М., 1966.

35. Психолингвистика в очерках и извлечениях: Хрестоматия: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Авт.-сост. В.К. Радзиховская, А.П. Кирьянов, Т.А. Пекишева и др.; Под общ. Ред. В.К. Радзиховской. М.: «Академия», 2003.

36. Рахилина Е.В. О семантике прилагательных цвета. // Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ / Отв. Ред. А.П. Василевич. – М.: КомКнига, 2007. – С. 29-39.

37. Русский ассоциативный словарь. Т. I От стимула к реакции. – М.: АСТ Астрель, 2002.

38. Русско-башкирский словарь: в 2 т. / Под ред. З.Г. Ураксина. – Уфа: Башкирская энциклопедия, 2005.

39. Салихова Э.А. Изучение структуры ассоциативных поле слов: опыт теоретико-экспериментального исследования. – Уфа: Изд-во Восточный университет, 2002.

40. Салихова Э.А., Рублик Т.Г. Особенности становления языковой личности. – Уфа: Восточный университет, 2005.

41. Сафиуллина Ф.С. Карманный татарско-русский и русско-татарский словарь. – Казань: ТаРИХ, 2001.

42. Семёнова О.Р. Особенности восприятия цветовых прилагательных школьниками (на материале ассоциативного эксперимента) // Язык и межкультурные коммуникации. Материалы международной конференции. – Уфа: Изд-во БГПУ, 2002. – С. 146-147.

43. Сысоев П.В. Феномен американской ментальности// Иностранные языки в школе. – М., 1999. - №5.

44. Телия В.Н. Русская фразеология. Семиотический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М., 1996.

45. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. – М.: 2000.

46. Уланович, О. И. Психолингвистика / О.И. Уланович. - М.: Гревцов Букс, 2010. - 240 c.

47. Фрумкина В.А. Психолингвистика: Учебник для студ. высш. учеб. завед. – М.: Изд.центр «Академия», 2001.

48. Чанышева З.З. Средство создания скрытой информации в тексте (лингвокультурологический и когнитивный аспекты) – Уфа: Изд-во БГУ, 2000.

49. Швейцер А.Д. Современная социолингвистика: теория, проблемы, методы. – М.: «Наука», 1976.

50. Язык и культура. Хрестоматия по спец.курсу для студентов-филологов. Под редакцией Саяховой Л.Г. Уфа: Изд-во БГУ, 2000.

51. Язык поэтика перевод. Сборник научных трудов. - М.,1996. - №4

52. Bakker.D. Neuropsychological treatment of dyslexia. New York: Oxford University Press - 1990.

53. Corder S.P. Error analysis // Allen J.and Corder S. (Eds.). The Edunburgh Course in Applied Linguistics. Oxford, 1974. Vol.3.

54. Corder S.P. Error analysis in interlanguage. Oxford: Oxford University Press, 1981.

55. Ellis A.W. & Young A.W. Human cognitive neuropsychology. Hove, UK: Lawrence Erlbaum, 1988.

56. Forster К.I. Accessing the mental lexicon // New approaches to language mechanisms. Ed. by Wales R.J. & Walker. Amsterdam, 1976, p.257-287.

57. Grigule L. Rokasgrвmata skolotвjam, kв palоdzзt bilingvвlam skolзnam/SFL Programmas „pвrmaiтas izglоtоba” projekts „Attvertв skola”; red. L.Grigule - [b.v.],[b.i.], 2000.-200.lpp.

58. Jordan C., Joesting A.K. Patterns of classroom interaction with Pacific Island children: The importante of cultural differences. In M. Chu-Chang (ed.). Asian and Pacific Amerikan Perspectives in Bilingual Education. Edina, MN:IBC, - 1983.

59. Kolins Beikers Bilingvisma un bilingvвlвs izglоtоbas pamati (no angпu valodas tulkojusi Ina Druvite), - Nodrik: 2002. - 341.

60. Schumann J. The Pidginization Process: A Model for Secon Landuage Acguisition. NY: Rowley House, - 1978.

61. Schwartz T. The structure of national cultures. // Understanding the USA. Ed. by P. Funke. Tьbingen, 1990.

62. Skutnabb - Kangas T. Bilingualism or Not. The Education of Minorities. Clevedon: Multilingual Matters, - 1981.

63. Oller J.W., Perkins K. Research in Language Testing. NY: Rowley House, - 1980

64. Temple.C. 1 Developmental Cognitive Neuropsychology. Psychology Press, 1998 - 398 p.