«Сравнительный анализ казахского и башкирского эпосов «кобланды батыр»: использование результатов исследования в школе»

Среди других популярных эпических сказаний народов тюркоязычного фольклора особое место занимает эпос «Кобланды батыр», который является памятником мировой культуры, неповторимый образец эпического творчества тюркских народов.

Цель и задачи исследования. Основной целью диссертационной работы является сравнительное и сопостовительное исследование казахского и башкирского версий эпоса «Кобланды батыр» и их изучение в школе.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи исследования:

раскрыть сущность понятий «эпос», «жыр/ йыр», «кобайыр»;

наблюдать историю собирания и изучения казахского и башкирского версий, вариантов эпоса о «Кобланды батыре» в фольклоре тюркских народов;

выяснить общие и специфические особенности эпоса «Кобланды батыр» в сопоставлении с другими тюркскими версиями;

систематизировать и проанализировать разные варианты сказания в идейном, художественном, поэтическом аспектах;

разработать методическую систему изучения эпоса «Кобланды батыр» на основе привлечения материалов литературного краеведения, межпредметных связей, а также взаимосвязи с различными видами искусства;

изучение проблемы соотношения исторической действительности и эпической эпохи;

анализ различных видов времени (время исполнителя и слушателей, сюжетное время, эпическая эпоха/ в жанрово-поэтическом контексте героического эпоса.);

исследование поэтики эпического пространства;

аналитическая характеристика и структурно-функциональный анализ эпической сюжетики и мотивов;

показать типичные модели эпического сюжетосложения через семантически и функционально близкие мотивы;

Объект и предмет исследования.

Объект исследования. Героический эпос «Кобланды батыр» и его связи с другими тюркоязычными версиями, в том числе с казахской и башкирской.

Предмет исследования. Фольклорные особенности эпоса «Кобланды батыр» и его взаимосвязь с другими национальными эпосами.

Материал исследования. Идейно-тематическая особенность и историческая основа казахского героического эпоса в свое время рассматривались М.О. Ауэзовым, И.Н. Березиным, Ч.Ч. Валихановым, А.А. Диваевым, В.М. Жирмунским, Н.Н. Ильминским, П.М. Мелиоранским, А.С. Орловым, Г.Н. Потаниным, В.Я. Проппом, Б.Н. Путиловым, В.В. Радловым и др. Их методы в изучении упомянутых выше проблем казахского эпоса имели продолжение в исследованиях Р.Алмуханова, А.Байтурсунова, Р.Бердибаева, А.Букейханова, Х.Досмухамедова, О.Нурмагамбетова, А. Тойшанулы. Они основное внимание уделяли мифологическим корням эпических произведений, историческим событиям и духовным составляющим, отраженных в эпосе.

Связи казахского героического эпоса историческими событиями, время его возникновения, идейно-тематическая особенность эпоса и многие другие вопросы были также затронуты в трудах следующих ученых: М.О. Ауэзова, М.Габдуллина, Х.Жумалиева, Е.Исмаилова, Б.Кенжебаева, А.Х. Маргулана, С.М. Муканова, С.С. Сейфуллина.

В изучение башкирских эпосов внесли большой вклад такие ученые, как М.А. Бурангулов, А.Н. Киреев, М.М. Сагитов, С.А. Галин, Г.Б. Хусаинов, А.М. Сулейманов, А.Х. Давлеткулов, Р.А. Султангереева, и др.

Методы исследования. В исследовании были применены сравнительно-типологический, структурно-описательный, исторический, комплексный методы анализа фольклорных текстов.

Научная новизна исследования. В диссертационной работе впервые в башкирской фольклористике в полной мере анализируется эпос «Кобланды батыр» с учетом всех известных вариантов и записей в сравнительном плане с остальными тюркскими версиями.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что она представляет важную роль на пути изучения казахского и башкирского эпоса «Кобланды батыр». Результаты диссертации могут стать существенным вкладом в отечественную фольклористику, в исследовании основных мотивов и поэтики данного эпоса

Практическая значимость работы видится в том, что материалы и результаты исследований могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по сопоставительному анализу других эпических произведений двух родственных народов, а также при подготовке спецкурсов, лекционных и практических занятий по фольклору.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационого исследования опубликованы в 6 статьях - онлайн-семинар «Современные направления филологии» Ақтөбе- Қазан-Уфа (Ақтобе 15 февраля, 2014г), «Гуманистическое наследие просветителей в культуре и образовании: материалы VIII Международной научно-практической конференции» (Уфа, 13 декабря, 2013г), «Творчество Мустая Карима и мировая хужожественная культура» (Уфа, 2014), Теория и прктика башкирской филологической науки и филологического образования (Уфа; 2013г), 2 статьи в производестве.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, 3-х глав, заключения и списка использованной литературы.

Устное народное творчество народов уходящее своими корнями в глубокую древность, этническую историю, представлено героическими сказаниями, легендами, созданными преимущественно на основе пережитых народом исторических событий.

Итак – фольклор, устное народное творчество – это мудрость народа, его совесть и правда, понимание его красоты и мечты [25, 11]/

Борьба батыров с врагами, обряды и обычаи, народные песни представляют реальные события, быт и традиции нашего народа. В эпосах, сказках, песнях и легендах всесторонно отражено истории духовной культуры и они передаются из уст в уста.

«Эпос – это живое прошлое народа в масштабах героической идеализации, – писал академик В.М. Жирмунский. – Отсюда его научная историческая ценность и в то же время его большое общественное, культурно-воспитательное значение» [30, 54].

«Историк Арнольд Тойнби высказал мысль, что эпос – это рассказ о своих приключениях вернувшихся из похода воинов. Он сравнил его с рассказами путешественников о своих странствиях, моряков о плавании».

Как показал Е. Турсунов:

1. Развитие эпоса связано с возникновением и сложением культа аруахов (антропоморфных духов предков).

2. Эпос развивается из хвалебных оды-мактау, обращенных к духам погибших славных воинов или военных предводителей. Эти оды-мактау обычно исполнялись на тризне по умершему, чтобы умилостивить его дух, и перед битвой, чтобы аруах воина оказал покровительство во время сражения тем, кто помянул его, чтобы он сражался на их стороне.

3. Создателями первых эпосов были военные прорицатели, сочетавшие в своей практике обрядность культа аруахов (ритуалы военной магии) и элементы шаманской обрядности. Традиционно эти военные прорицатели высказали свои прорицания в стихотворной форме, поэтому и эпос изначально имел стихотворную форму. Разумеется, эпос проходит сложный путь развития. «Механизм устной поэтической импровизации предполагает использование готовых формальных моделей из уже существующей поэтической традиции» (Е. Турсунов). Поэтому в эпосе отражено древняя мифология, мифы о происхождении космоса (космогония), человека (антропогония), архаические сказки, шаманские повествования, наплоставания исторических событий разных эпох [74].

В тюркоязычных народах героические эпосы имеют особое значение и термин «эпос» выражается по-своему. У якутов эпос это – олонхо, у алтайцев – шоршек, у русских – былины, казахский жыр и башкирский кобайыр. Они обозначают одинаковые понятия. Б.Н.Путилов в свой книге «Героический эпос и действительность» о термине пишет следующее: «Термин «эпос» с одинаковым правом употребляется в границах определенной этнической, национальной жанровой традиции, конкретизируясь приложением к нему уточняющих дополнений (эпос олонхо, юнацкий эпос, былинный эпос, эпос «Манас» и.т.д.), на межэтническом, наднациональном уровне, применительно к фольклорным жанровым типам. В нашем эпосоведении утвердилось представление о взаимном единстве этих двух значений. Любой национальный эпос, являясь органической частью культуры данного народа, будучи естественным порождением этой культуры, выражением исторического опыта, взглядов, идеалов народа, отвечая сложившимся бытовым традициям и эстетике народа, одновременно составляет часть единого мирового эпического фонда. Наши знания о его составе за последнее время чрезвычайно расширились, в научный обиход вовлекаются все новые и новые данные о нем, и мировой эпический фонд открывается в бесчисленном множестве вариаций и в то же время в нерасторжимом единстве, которое носит характер в первую очередь типологической общности, преемственности и последовательности [47, 4].

В тюркоязычном народе жанр «эпос» имеет особое значение. Например: у якутского народа героические эпосы называются «Олонхо». Они с гордостью говорят «Олонхо», у алтайского народа и сказка и эпос «кай чорчок»

«В казахском фольклоре эпос называется «жыр». т.е. «песня», стих или «кыса» – слово, заимствованное с арабского, которое значит «рассказ». Мухтар Ауэзов так характеризует гармонию казахских былин: «Былинные поэмы обычно сложены размером жыр. Жыр – это семи – восьмисложный стих с различным количеством строк в строфе (от четырех до четырнадцати). Рифма внутри строфы не имеет постоянного места, зато музыкальность стиха достигается инструментовкой, построенной на звуковых повторах, на аллитерациях и ассонансах. "Бегающая" конечная рифма при одинаковом зачине ряда строк, богатых внутренними аллитерациями и частыми эпитетами и метафорами, подбираемыми по созвучию, создает порой насквозь звучащую строку, отличая казахский (так же, как и киргизский) эпос высокой техникой. Форма жыра предусматривает наличие и другого стихового ритма — жельдирме, чаще всего употребляемого в местах наиболее динамичных, насыщенных событиями. Жельдирме — это беглый, убыстренный напевно-декламационный стих. Самоназвание его, означающее "рысистый бег", определяет и его форму, являющуюся контрастом стиху жыра, ведущему повествование как бы медленным, плавным шагом» [46, 15].

«Стихотворно-песенное философское раздумье – импровизация «толгау», исполняемая перед тем, как приступить к сказыванию эпоса о богатырях, как правило, значительно по содержанию. Исполняя толгау, жырау подготавливают собравшихся и самих себя к долгому пению. После этого они приступают к исполнению сказания, не прерывая пения до самого утра. .Подобное толгау исполнял и Марабай-жырау перед тем, как начать петь эпос. Жырау Рахмет для того, чтобы подготовить слушателей, пел поэтическую тираду-импровизацию «терме», которую перенял от других жырши и заканчивал также восхвалением себя:

Казахи, что живут в юртах,

Где бы не услышали мои слова,

Не относятся к ним с пренебрежением.

Лишь после таких толгау и терме – обращения сказитель приступает к основному толгау – «ожерелью песен» («жыр желісі»). Эта традиция бытует у тех сказителей, которые обладают богатым репертуаром. Не всякий сказитель исполняет «ожерелье песен». Для этого необходимо иметь в своем репертуаре много произведений героического и лироэпоса.

«Думается, что первоначально это толгау, исполнявшееся как естирту, (Жанр казахского фольклора; извещение о смерти, облеченное в поэтическую форму) в последующее время постепенно стало использоваться сказителями для подготовки как самих сказителей, так и аудитории к исполнению долгих эпических сказаний о былых прославленных богатырях, которые тоже «из жизни ушли» [45,118].

Эпические песни – жыры у казахов поются и сказываются речитативом под аккомпанемент кобыза или домбры.

Напевно-речитативная форма казахского эпоса характеризуется близостью речевой и музыкальной интонаций, стиха и напева. В казахском эпосе преобладает семи-восьмисложный стих тирадного строения – жыр. В ранних версиях он чередуется с прозой, а в поздних перебивается одиннадцатисложным строфическим размером – оленом.

«Жыр – древнейшая форма казахского стиха, известная у многих других тюркоязычных народов. Особенность жыра состоит в том, что речитативное произношение в жыре ближе к разговорной речи, чем напевная речь олена. В отличие от стиха русских былин жыр имеет строго выдержанный правильный слоговый ритм и строгое постоянство ритма в стиховом окончании при свободном объединении стихов равной длины и тирады. Тирадная форма способствует объемности, емкости и гибкости интонационно-синтаксического оформления эпоса» [54, 25].

А у башкирского народа «кубаир». В зависимости от форм бытования и жанрового своеобразия он носит различные национальные названия: кубаир, иртяк, хикаят, кисса. «Кубаир – поэтический жанр башкирского фольклора из устной литературы. Самые ранние из дощедших до нас кубаир относятся 14 в. создателями кубаиру были йырау и сэсэноы. Стих кубаира основан на семисложном размере. Объём строф колеблется от четыри до тридцать более строк с парной или смешанной рифмовкой» [10, 559-560].

«Кубаир» (коба-восхищение, венчание, йыр-песня, т.е. героическая, хвалебная, или песня прославления) – общее название эпических форм башкир равнозначное термину эпос. Второе значение слова «кубаир» – крупные стихотворные героические сказания, воспевающие подвиги народных батыров. В узком значении кубаирами также называются небольшие по объему семисложные стихотворные произведения с ясно выраженными дидактическими функциями. Как правило, композиционно они построены на синтаксическом параллелизме. В народе они бытуют и под названием эйтем (слово, выражение, сказание). Термин «иртяк» распространен в значении героическая сказка. В башкирском фольклоре он утвердился как разновидность башкирского эпоса и, как правило, применяется для обозначения эпических сказаний семейно-бытового характера. Опытные сказители-сэсэны хорошо различают иртяк и сказки. В их понимании иртяк – это быль, история, события, связанные с жизнью и бытом народа, племени, народных батыров, реальность которых не вызывает сомнений, а сказка – это вымысел. Относительно башкирских эпических сказаний в народе употребляется также термин «хикаят». Хикаят – форма множественного числа, означающая рассказ, повесть. Вопросы, касающиеся природы жанра кубаир, как уникального явления древней башкирской поэзии, недостаточно изучены в башкирской фольклористике. До сих пор высказываются противоречивые суждения по данной проблеме, на что указывает в одной из своих статей Г.Р.Хусаинова: «в свое время А.Н.Киреев выделил кубаиры в отдельный жанр, подчеркивая при этом их направленность на прославление народного батыра, а по утверждению этномузыковеда Л.К.Сальмановой, кубаир – «песня-обращение к духу умершего батыра», «жанр, сложившийся в системе военных погребальных обрядов, представляет собой сугубо мужскую традицию похоронных причитаний»; по мнению же С.А.Галина, кубаиры – это форма башкирского эпоса, прославляющая красоту родного края и батыров, борющихся за свободу» [67, 139-140]. Действительно, проблема происхождения и выявления жанровых границ кубаира в различных источниках трактуется по-разному. Известный башкирский просветитель XIX века М.Уметбаев писал: «Древняя песня башкир называлась өләң. Өләң – это сказание, или эпос, но со времен установления власти и взаимодействия общения башкир с другими народами песни өләң превратились в четырехстрочные лирические рифмы. В них воспевается любовь, хвала и благодарность гостям. В песнях өләң воспевались подвиги батыров и нравоучения ханов своим сыновьям. [64, 223]. Термин «Өләң» тоже есть в казахском фольклоре. Но он не означает «эпос». По этому поводу М.Сагитов высказывает следующее: «Термин «өләң» и форма «шиғыр» хоть и распространено в казахском фольклоре, но не используется в понятии «эпос». Этот термин употребляется в значении «шиғыр», «халық шиғыры». Только данный термин в башкирском фольклоре не окрепнул окончательно как понятие «эпос»». Однако термин «өләң» в башкирской фольклористике не закрепился [53, 55].

В научной литературе об определении термина исследуемого жанра прослеживаются следующие противоречивые мнения: одни исследователи называют этот жанр эпосом (М.И.Уметбаев), другие – кубаиром (А.Н.Киреев, М.М.Сагитов), третьи – кубаиром-эпосом (Г.Б.Хусаинов), четвертые – эпической поэмой (А.И.Харисов). По наблюдению С.А.Галина, в 50-60-х годах ХХ века А.Н.Киреев группу кубаиров дидактического характера начал называть термином «әйтем» («поговорка») [24, 239]. По наблюдениям М.Сагитова, в работах, написанных в 20-30-х гг. прошлого века, в значении эпоса в большинстве случаев использовался термин «кубаир». В качестве одного из примеров автор называет ученого-фольклориста, сэсэна М.Бурангулова, представившего в своей книге «Кубаиры о батырах» такие эпические образцы башкирского народа, как «Акбузат», «Мэргэн и Маянхылу», «Карасакал», «Юлай и Салават». Здесь же исследователь поясняет: «известно также называние им эпоса «Идукай и Мурадым» кубаиром» [67, 55].

В своей работе «Башкирский народный героический эпос» А.Н.Киреев отмечает, что в свое время кубаир принял форму традиционного эпического произведения, что раньше кубаиром называли эпические произведения, прославляющие родину и отдельных батыров. «Понятие кубаира понималось по аналогии с понятиями восточных дастанов или русских былин. Дошедшие до нас некоторые эпические произведения до сих пор бытуют под названием «кубаир». Таким образом, кубаир стал формой традиционной эпической поэмы, преобразовался в традиционную форму импровизаторского искусства» [41, 73-74]. Исследователь считает, что в судьбе башкирского кубаира значителную роль сыграли историко-социальные условия жизни башкирского народа и приходит к выводу: «Кубаир – форма эпического жанра, она остается усовершенствованной формой, зародившейся на самой высокой стадии развития героического эпоса» [41, 74-75].

М.М.Сагитов, размышляя о термине «кубаир», отмечает, что слово «коба» у многих тюркских народов, в том числе и у башкирского народа, означал цвет животных, птиц, считающихся святыми, и поэтому, по его мнению, «кобайыр» можно интерпретировать как «священная песня» [53, 16]. Этот учёный угасание жанра кубаира в башкирском народном творчестве объясняет уменьшением количества думбыристов, спадом развития думбыристского искусства [53, 18].

Известный теоретик башкирской литературы К.А.Ахметьянов отмечает, что кубаир «выполнял роль эпического повествования. В то же время кубаир бытовал самостоятельно, наряду с героическим эпосом. Некоторые дошедшие до нас кубаиры возникли в результате разложения жанра эпоса» [5, 324].

М.Х.Идельбаев происхождение кубаира связывает с исполнительским искусством: «Кубаир, как и айтыш, рождается перед народом, собравшимся по поводу того или иного важного события» [34, 114].

В центре внимания исследователей оказываются и нравственные, моральные начала жанра кубаира: «Кубаир – это поэтический монолог, дающий народную оценку тому или иному общественному, моральному явлению» [5, 324]. Известный исследователь башкирских обрядов Р.А.Султангареева, сопоставив погребальные причитания и кубаиры, приходит к выводу о том, что происхождение отдельных мотивов кубаиров связано с погребальными традициями и хыктау (причитания) [59, 1998]. Казахский исследователь Е.Исмаилов пишет: «Эпос и большие сюжетные произведения первоначально рождались из мелких обрядовых песен, плачей и причитаний, жар-жаров, естирту и кониль-айту. Ясно, что большие сюжетные поэмы (эпос) без таких мелких форм проявиться не могли» [33, 15] Здесь можно увидить что схожесть мнений Р.А.Султангереева и Е.Исмаилова.

Е. Д. Турсунов также указывает, что непосредственной основой героического эпоса была историческая песня, развившаяся из обрядово-бытовых форм устной лирики. Одним из главных признаков эпоса является, в большинстве случаев, его героическое содержание. Согласно замечанию В. Я. Проппа, «.содержанием эпоса всегда является борьба и победа, борьба эта всегда очень трудна, требует напряжения всех сил героя, но зато она в эпосе всегда приводит к победе» [48, 5-6].

Относительно природы кубаиров не менее интересные сведения можно найти в статье Л.К.Сальмановой: слово «коба», как и монгольское обоо (обон), удмуртское юбо, мордовское ююба, чувашское йоба, в я зыке санскрит йупа трактуется автором как памятный столб на могиле умершего человека. В соответствии с этим исследователь определяет жанр кубаира как средство общения с мёртвым батыром и называет его песней-обращением к душе погибшего. Подводя итоги своим наблюдениям, Л.К.Сальманова заключает: «Кубаир – жанр, сложившийся в системе военных погребальных обрядов и игр. Он представляет собой сугубо мужскую традицию похоронных причитаний» [ 52, 73].

Как отмечалось выше, башкирский эпос бытует в стихотворной, стихотворно-прозаической и прозаической формах. По утверждению профессора А.Н. Киреева, прозаическая форма бытования эпоса древнее формы стихотворной. «Кубаир, – пишет он, – это устойчивая традиционная форма эпической поэмы, являющейся естественным продолжением и логическим развитием более древней формы эпической поэзии – иртяка» [41, 51].

Давлеткулов А.Х. в своей книге «История этноса и его социально-духовная жизнь в эпической поэзии башкир» употребляет термин «эпическая поэзия». Он пишет: «В фольклоре традиционно различают три понятийных уровня: «эпический род», охватывающий всю совокупность нарративных жанров, как поэтических (песенных), так и «прозаических» (рассказываемых); «эпическая поэзия», включающая различные песенные и песенно-прозаические (реже просто стихотворные и стихотворно-прозаические) жанры; собственно «эпос» - героические и героико-романические поэмы и сказания, песни. Именно в этих двух последних значениях термин «Эпическая поэзия» будет употребляться в данном исследовании [27, 6].

Таким образом, в настоящее время о казахском и башкирском героическом эпосе существует огромная научная литература. Благодаря трудам известных собирателей и исследователей прояснены многие проблемы жанра и жанровой поэтики жыра и кубаира.

Дискуссионным стал вопрос определения исследуемого жанра. Так, в башкирской фольклористике одни учёные называют этот жанр эпосом (М.Уметбаев), другие – кубаиром (А.Н.Киреев, М.М.Сагитов), третьи – кубаиром-эпосом (Г.Б.Хусаинов), четвертые – эпической поэмой (А.Н.Харисов) и т.д.

Анализируя работы башкирских и казахских фольклористов, можно прийти к выводу, что кубаир, жыр и эпос – синонимические по отношению друг к другу термины. Они воспевают красоту родной земли, прославляют батыров-борцов за свободу родного народа. Для этого жанра характерны героическое содержание и поэтическая форма повествования.

1.1. Эпическое наследие казахского народа

«Казахское устное народное творчество богато разнообразными видами глубоких по содержанию и совершенных по форме произведений. Сокровищницы его неисчерпаемы: здесь былины, легенды и фантастические предания, отображающие стремление народа к возвышенным целям, остроумные поговорки, замысловатые загадки, поучительные сказки для детей, спсособствующей расширению умственного кругозора, логическому мышлению, обогащению словаря и, наконец, афоризмы, пословицы и поговорки, характеризующие все противоречия жизни народа в прошлом. Многочисленны также виды народных песен, отражающих переживания людей, частушки, любовные песни, обрядовые песни, дающие понятие о многих особенностях народного быта, как-то: жар-жар, беташар, сынсу, айтыс, прощальные, колыбельные, погребальные песни» [35,10].

Кроме того, как явный призрак давно прошедших времен, сохранились заговоры, заклинания и.т.д., как, например, заговоры о погоде, заговоры против укуса змеи, колдовские песни баксы.

В свое время Мухтар Ауэзов писал: «Казахский народ – трагический странник, в поисках за счастьем кочевавший по степям и столетиям, - не мог оставить нам памятников архитектуры, скульптуры, живописи. Но он оставил нам самые драгоценные памятники художественного слова. Народ – певец, народ – поэт – он со всей силой своего поэтического гения, присущего ему с древнейших времен, выразил свой дух в бессмертных творениях – в эпических поэмах, в бесчисленных и многообразных народных песнях» [2, 76-78].

Создание фольклора в Казахстане (как и у других народов) – процесс, протекавший неровно, органически связанный с жизнью народа, с развитием его эстетического сознания, со становлением национальной культуры. Свои истоки устное поэтическое творчество берет в первобытно-общинном строе, где еще отсутствовала частная собственность на средства производства и связанная с ней эксплуатация человека человеком; оно, естественно, отражало тогда общеплеменные интересы и воззрения людей. С дальнейшим развитием человеческого общества, с делением его на классы, неизбежно происходили значительные изменения и в устной народной поэзии, касающиеся как идейного содержания, так и художественной формы. На смену архаическим формам устных поэтических произведений доклассового общества, с ее героем, бесстрашно борющимся с мифическим чудовищем, с могучими силами природы, враждебными данному племени, приходят новые эпические произведения – героический эпос.

Большое место в народном творчестве казахов занимает героический эпос. В героическом эпосе в образе богатыря с наибольшей отчетливостью отражаются народные идеалы и чаяния, отражается мечта о такой силе, о таком могучем человеке, который защитит народ от угнетения, спасет его от чужеземных врагов и от эксплуатации своей правящей верхушки.

Казахские эпосы, так называемые «батырлар жыры» (богатырские сказания), как и былины других народов, зачастую отражают реальные исторические события. Исследователь Жирмунский о казахских эпосах:

«Богатый материал по казахскому эпосу и народной сказке содержат сочинения Г.Н.Потанин (1835-1920), известного исследователя Сибири и Центральной Азии, уроженца Сибири. Однако Потанин опубликовал лишь русские переложения записанных им фольклорных памятников, достоверные в смысле содержания, но обычно не дающие представления о художественных особенностях оригинала. Исследования самого Потанина, посвященные сравнительному изучению международных фольклорных сюжетов, в особенности его гипотезы о восточном происхождении западноевропейского и русского эпоса, отличаются крайней поспешностью и необоснованностью сопоставлений и в большинстве случаев безнадежного устарели.

К началу ХХ в. благодаря трудам Ч.Валиханова, а В.Радлова, А.Диваева и других казахский эпос был уже известен в двух основных формах – геройческой поэмы (так называемый «жыр») с исторической основой, обычно относящейся к так называемому ногайскому циклу («Кобланды батыр», «Эр Тарғын», «Эр Саин», «Камбар батыр» и др.), и эпической поэмы любовного содержания вроде «Козы-Корпеш», «Кыз-Жибек» и некоторых других. После революции было записано множество различных устных версий этих и других поэм, а в недавнее время было обнаружено существование у казахских сказителей обширной циклической эпопеи «Сорок богатырей». В этот эпический свод по принципу генеалогической циклизации вошли ранее известные сюжеты о ногайских богатырях и прежде неизвестные. Цикл этот был записан в 1942 г.в Алма-Ате от восьмидесятилетного акына Мурун-жырау Сенгирбаева из Мангышлака и содержит около 40 000 стихов. В недавнее время во втором томе «Казахских героических песен» был напечатан ряд до сих пор не публиковавшихся поэм из обширного фольклорного архива Казахской академии наук.

Русский читатель познакомился с классическим казахским эпосом блогадаря труду акад. А.С. Орлова «Казахский героический эпос». Эта книга дает обзор ряда эпических поэм и примечательна широким типологическим сравнением казахского героического эпоса с древнерусскими былинами Работой казахских ученых много лет руководил выдающийся казахский писатель и академик Мухтар Ауэзов (1897-1961), исследователь фольклора и истории казахской литературы. Наряду с обобщающими трудами по казахскому народу. Ауэзов опубликовал в 1935 г. специальную работу о киргизской эпопее «Манас», первое научное исследование на эту тему. Труды Ауэзова были продолжены его учеником Есмагамбетом Исмаиловым а в настоящее время – поэтом и критиком Кажыгалы Жумалиевым, историком А.Маргуланом, музыковедом Ахмедом Жубановым, членами Казахской академии наук Мухтар Ауэзов и проф. Н.С.Смирнова издали серию классических казахских эпических поэм, снабженных систематическим комментарием. Каждый выпуск содержит несколько различных версий с вариантами, обширными примечаниями и сопоставлением текстов» [30, 45].

У тюркоязычных народов героические эпосы имеют особое значение, и термин «эпос» имеет свою специфику звучания. У якутов эпос это – олонхо, у алтайцев – шоршек, у русских – былины, у казахского же народа представлен термином жыр, у башкирского - кобайыр. Перечисленные термины обозначают одинаковые понятия.

В настоящее время о казахском и башкирском героическом эпосе существует огромная научная литература. Благодаря трудам известных собирателей и исследователей прояснены многие проблемы жанра и жанровой поэтики жыра и кубаира.

Дискуссионным стал вопрос определения исследуемого жанра. Так, в башкирской фольклористике одни учёные называют этот жанр эпосом (М.Уметбаев), другие – кубаиром (А.Н. Киреев, М.М. Сагитов), третьи – кубаиром-эпосом (Г.Б. Хусаинов), четвертые – эпической поэмой (А.Н.Харисов) и т.д.

В казахском фольклоре эпос называется «жыр». т.е. «песня», стих или «кыса» - слово, заимствованное с арабского, которое означает «рассказ».

«Жыр – древнейшая форма казахского стиха, известная у многих других тюркоязычных народов. Особенность жыра состоит в том, что речитативное произношение в жыре ближе к разговорной речи, чем напевная речь олена (өлең). В отличие от стиха русских былин жыр имеет строго выдержанный правильный слоговый ритм и строгое постоянство ритма в стиховом окончании при свободном объединении стихов равной длины и тирады. Тирадная форма способствует объемности, емкости и гибкости интонационно-синтаксического оформления эпоса» [54,25].

Анализируя работы башкирских и казахских фольклористов, можно сказать что кубаир, жыр и эпос – синонимические по отношению друг к другу термины. Они воспевают красоту родной земли, прославляют батыров-борцов за свободу родного народа. Для этого жанра характерны героическое содержание и поэтическая форма повествования.

В эпоху средневековья, когда казахи и башкиры находились в едином этническом союзе с другими тюркоязычными племенами, наибольший расцвет получают дастаны, эпосы. Поэтому у казахов и башкир встречаются одинаковые по содержанию эпосы, сказки, исторические песни и легенды. Например: легенда о Еренсе сэсэне, Алдаре; лиро-эпическое сказание «Козы-Корпеш и Баян-сылу» в башкирском варианте «Кузы-Курпе и Маянхылыу», героический эпос «Алпамыс» - «Алпамыша», «Эдиге» - «Идукай и Мурадым», а также эпос «Кобланды» в башкирском варианте «Коблан батыр».

Эпос «Кобланды» известен и у других тюркоязычных народов, в состав которых вошли кипчаки, - у каракалпаков, ногайцев. Знают его крымские и барабинские татары. У каракалпаков «Коблан» так же, как «Кобланды» у казахов, пользуется широкой известностью.

В своей работе мы провели сравнительно-сопоставительный анализ казахской и башкирской версии тюркоязычного героического эпоса «Кобланды батыр».

Проблема взаимосвязи устного творчества различных народов издавна привлекала внимание многих исследователей. Об этом писал В.М. Жирмунский в книге «Тюркский героический эпос», казахский исследователь Ч.Ч. Валиханов - «Народный героический эпос» и Р.Бердибаев - в труде «Проблемы казахского и тюркского эпосов» и т.д.

Эпическое наследие как уникальное явление в культуре каждого народа воплотило в себе кодекс героического поведения и выработало традиционные приемы создания идеального образа богатыря.

Важнейшие мотивы эпического героя, которые встречаются в башкирских и казахских эпосах как историко-типологические схождения, связанные с определенными социальными и культурными условиями развития: чудесное рождение героя, его сказочно быстрый рост («не по дням, а по часам»), раннее проявление его богатырской силы, магическая неуязвимость, выбор коня, его поимка и укрощение, богатырский конь как помощник героя, добыча и ряд других.

Сравнительное изучение тюркоязычного эпоса «Кобланды батыр» и его казахской и башкирской версий дает возможность утверждать, что эти народы издревле были близки друг к другу.

Ознакомление братских народов с эпическим наследием каждого из них, осуществляемое через переводы на русский язык, послужит дальнейшему знакомству народов с их историческими судьбами и художественными сокровищами литературы.

Результаты проведенного исследования содержат некоторые интересные идеи, указывающие на сходство мотивов, множество версий и вариантов, что является доказательством близкой связи тюркоязычных народов, особенно казахов и башкир.

Включенный в школьную программу анализ памятников героических эпосов дает ученикам возможность познакомиться с литературой разных тюркоязычных народов, а также сравнить художественно-стилистические особенности изучаемых произведений. В представленной работе были рассмотрены отдельные методы и приемы, помогающие наиболее полно раскрыть содержание эпоса «Кобланды батыр» и особенности его возникновения, познакомить с исторической эпохой, событиями, описываемыми в предлагаемом произведении, а также способствующие развитию мышления учащихся.

На наш взгляд, исследование может быть полезно и интересно учащимся, которые увлекаются фольклором и мифологическими произведениями и историей своего народа, а также всем, кто интересуется сопоставительным изучением тюркоязычных эпосов. Работа также может представлять интерес для тех, кто занимается историей и фольклором, потому что в исследовании анализируются, исторические события и разные жанры фольклора казахского и башкирского народов.

Материалы и результаты диссертации найдут применение при чтении лекций, при составлении учебников по башкирскому и казахскому фольклору для средних и высших учебных заведений; применяемые нами методы анализа текста могут быть использованы при изучении других эпических памятников тех или иных народов.

9. Башҡорт халыҡ ижады. Том IV. Эпос. – Өфө: Китап, 1999. – 400 с.

10. Башкирская энциклопедия. Т.3. – Уфа: Гилем, 2007. – 672 с.

11. Белинский Б.Г. Собрание сочинений. – М: Вольф, 1912. – 955 с.

12. Бердибаев Р. Роль сказителя в системе эпической традиции тюрко-монгольских народов /Бердибаев Р.//Советская тюркология. – 1973. - №3 – С.6.

13. Бердібаев Р. Қазақ эпосын тарату мен дамытудағы жыршы-ақындар ролі. Қазақ фольклорының типологиясы. Алматы: Жазушы, 1981. – 155 с.

14. Белинский В.Г. Собр. соч. Т. 2. – М: Вольф, 1948. – 335 с.

15. Бикбулатов Н.В., Фатыхова Ф.Ф. Семейный быт башкир XIX-XX вв. – М.: Наука, 1991. – 189 с.

16. Башҡорт халыҡ ижады. Том ІІ. Эпос . – Өфө: Китап, 1987. – 573 с.

17. Бабалар сөзі. Т. 36. – Астана: Фолиант, 2006. – 392 с.

18. Валиханов Ч.Ч. Избранные произведения. А: Арыс, 1958. – 552 с.

19. Валиханов Ч.Ч. Этнографическое наследие казахов. Астана: Алтын китап, 2007. – 291 с.

20. Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинение. Т. 1. – Алматы: Арыс, 1961. – 447 с.

21. Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинение. Т.3. – Алматы: Арыс, 1985. – 519 с.

22. Габдуллин М., Сыдықов Т. Қазақ халқының батырлық жыры. – Алматы: Жазушы, 1972. – 223 с.

23. Габдуллин М. Қазақ халқының ауыз әдебиеті. Алматы: Жазушы, 1985. – 320 с.

24. Галин С.А. Башкирский народный эпос. – Уфа: Китап, 2004. – 320 с.

25. Горький М. О литературе. М.: 1933. – 826 с.

26. Гринцер А.П. Древнеиндийский эпос. Генезис и типология. М: 1974. С.25.

27. Давлеткулов А.Х. История этноса и его социально-духовная жизнь в эпической поэзии башкир (социально-философский анализ) / А.Х. Давлеткулов. – Уфа: АН РБ, Гилем, 2012. – 224 с.

28. Добролюбов Н.А. Собрание сочинений в трех томах. – М.: Художественная литература, 1986.

29. Жолдасбеков М. Возвращение батыра/ М.Жолдасбеков//Актюбинкий вестник. – 2007. – № 110 – С. 6

30. Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. – Л.: Наука, 1974. – 727 с.

31. Жирмунский В.М. Народный героический эпос. – М.-Л., Государственное издательство художественной литературы, 1962. – 435 с.

32. Жирмунский В.М. Сказание об Алпамыше и богатырская сказка. – М: ИВЛ., 1960. – 335 с.

33. Исмаилов Е. Акыны: монография о творчестве Джамбула и других акынов. – Алматы, 1957. – 432 с.

34. Идельбаев М.Х. Основные жанры изустной литературы // Эпос «Урал-батыр» и мифология: Материалы Всероссийской научной конференции. – Уфа, 2003. – С. 114-115.

35. История литератур народов Средней Азии и Казахстана. – М.: Изд-во МГУ, 1960. – 493с.

36. Қасқабасов С. Қазақтың халық прозасы. – Алматы: Жазушы, 1964. – 398 б.

37. Калижан Б. Әдебиеттік оқу кітабы. – Алматы: Ана тілі, 1999. – 254 б.

38. Каратаев М. Эстетика и эпос. – Алматы: Жалын, 1977. – 200 с.

39. Конратбаев А. Древнетюркская поэзия и казахский фольклор. – Алматы: Арыс, 1971. – 321 с.

40. Кравцов И.М. Проблемы славянского фольклора. – М.: Наука, 1972. – 360 с.

41. Киреев А.Н. Башкирский народный героический эпос. – Уфа: Баш. книг. издат., 1970. – 304 с.

42. Маргулан А.Х. О характере исторической обусловленности казахского эпоса //Известия. Каз. Ф. АН СССР. – 1946. – №2. – С. 54-

43. Маргулан А.О носителях древней поэтической культуры казахского народа // Ауэзов М.О. Сборник статей к его 60-летию. Алма-Ата, 1959.

44. Мелетинский. Е.М. Происхождение героического эпоса. – М.: Изд: Восточной литературы, 1963 . – 460 с.

45. Нурмагамбетова О. Казахский героический эпос «Кобыланды батыр». – Алма-Ата: Наука, 1988 – 189 с.

46. Орлов А.С. Казахский героический эпос. – М.: Изд: Акдемия Наук СССР, 1945. – 146 с.

47. Путилов Б. Н. Героический эпос и действительность / АН СССР. Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. – Л.: Наука, 1988. – 223 с.

48. Пропп В.Я. Фольклор и действительность Фольклор и действительность. – М.: Наука, 1989. – 233 с.

49. Пірәлиева Г. Көркем прозадағы психологизмнің кейбір мәселелері. – Алматы: Жазушы, 2003. – 87 c.

50. Руденко С.И. Башкиры: Историко-этнографические очерки. – Уфа: Китап, 2006. – 376 с.

51. Сагитов. И.Т. Каракалпакский героический эпос. – Ташкент: Ватан,1962. – 230 с.

52. Салманова Л.К. О ритуальной функции песен о батырах // Эпос «Урал-батыр» и мифология: Материалы Всероссийской научной конференции. – Уфа, 2003. – С. 70-73.

53. Сагитов М.М. Древние башкирские кубаиры. Монографическое исследование. – Уфа, 1987. – 224 с.

54. Смирнова Н. Казахская народная поэзия. – Алма-Ата: Наука, 1967. – 132 с.

55. Сагитов М.М. Мифологические и исторические основы башкирского народного эпоса. – Уфа: Китап, 2009. – 280 с.

56. Сулейманов А.М. Эпос «Кара юрга» / А.М. Сулейманов // Ватандаш. – 1999. – №9. – С. 64-66. (на. баш. яз)

57. Сулейманов А.М. Творчество сэсэнов /А.М. Сулейманов //Ватандаш. – 2012. – № 9. – С. 123.

58. Сулейманов А.М. С.И.Руденко как эпосовед и сказковед // Бараг Л.Г., Сулейманов А.М. Повествовательные жанры башкирского фольклора. – Уфа, 2000. – С. 72-87.

59. Султангареева Р.А. Семейно-бытовой обрядовый фольклор башкир. – Уфа: Гилем, 1998. – 342 с.

60. Сыдиков Қ. Акын-жыраулар. – Алматы: Жазушы, 1974. – 230 б.

61. Сказительское и литературное творчество Мухаметши Бурангулова: Сборник статей. – Уфа: БНЦ УрО РАН, 1992. – 121 с.

62. Тайжанов А. Величие народного духа /А.Тайжанов// Актюбинкий вестник. – 2007. – № 110. – С. 5-7.

63. Тойшанұлы А. Түрік – моңғол мифологиясы: Монография. – Алматы: Баспа үйі, 2009. – 192 б.

64. Уметбаев М.И. Ядкар. – Уфа, 2011. – 343 с. (на башк. яз.)

65. Хусаинов Г.Б. «Коблан батыр» эпосы. / Хусаинов Г.Б. // Агидель. – 1995. – № 9. – С. 150-151. (на баш. яз.)

66. Хусаинов Г.Б. Поэтика башкирской литературы. Ч. 1. Теоретическая поэтика. – Уфа, 2006. – 403 с (на башк.яз.).

67. Хусаинов Г.Б Древние жанры башкирского фольклора /Г. Б.Хусаинов // Ватандаш. – 1998. – № 7. – С. 91-95. (на рус. и англ. яз.)

68. Хисамитдинова Ф.Г. Мифологический словарь башкирского языка. – М.: Наука, 2010. – 452 с.

69. Чиковани М. Народное поэтическое творчеств// Грузинское народное поэтическое творчество. – Тбилиси, 1972. – 43 с.

70. Ысмайылов Е. Ақындар. – Алматы: Жазушы, 1956. – 344 б.

71. Фахрутдинова А.Р. Дастан «Туляк и Сусылу»: тюрко-татарские варианты: Автореф. дис… канд. фил. наук. – Казань, 2007. – 27 с.

72. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. – М.: Политиздат, 1980. – 832 с.

73. Юдин Ю.И. Героические былины: Поэтическое искусство. Т. 1. – М.: Наука, 1975. – 120 с.