«Лексические поля времени и пространства в языковой художественной картине мира И. С. Тургенева»

Язык – важнейший способ формирования и существования знаний человека о мире. Отражая в процессе деятельности объективный мир, человек фиксирует в слове результаты познания. Совокупность этих знаний, запечатленных в языковой форме, и представляет собой то, что называется языковой картиной мира. Язык является средством информации, а также на его основе формируется языковая картина мира. Между картиной мира как отражением реального мира и языковой картиной мира как фиксацией этого отражения существуют сложные отношения. Картина мира может быть представлена с помощью пространственных, временных, количественных, этических и других параметров. На её формирование влияют язык, традиции, природа и ландшафт, воспитание, обучение и другие социальные факторы.

Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации, то есть концептуализации мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. Свойственный данному языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков. С другой стороны, языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир. В наивной картине мира можно выделить наивную геометрию, наивную физику пространства и времени, наивную этику, психологию и т.д.

Время и пространство являются очень значительным атрибутом существования всех предметов и процессов материального мира, важной составляющей жизни и сознания человека, теми универсальными категориями бытия, которые всегда вызывали интерес и были предметом анализа для ученых разных областей знаний и остаются предметами исследования.

Почти в каждом произведении Тургенева присутствует тема любви. Писателя интересовали все стадии развития этого чувства, типы любви. Одному из них – первой любви – посвящены повести «Ася» и «Первая любовь». Характеризуя повесть «Ася», Некрасов писал: «От нее веет душевной молодостью, вся она чистое золото поэзии. Без натяжки пришлась эта прекрасная обстановка к поэтическому сюжету, и вышло что-то небывалое у нас по красоте и чистоте» [1,30]. А вот мнение самого писателя: «<…> Я писал её (Асю) горячо, чуть не со слезами…» [1,40]. Совсем не случайно то, что две повести включены в школьную программу по русской литературе, ведь они совершенны не только с точки зрения красоты русского языка, но и с точки зрения изображения того неповторимого, возвышенного, чистого и мучительного чувства, которое впервые испытывают герои и героини повестей. Эти произведения рассказывают современным юношам и девушкам о высоких чувствах, учат их бережному отношению к первой любви. Время и пространство как важнейшие компоненты художественного мироздания играют очень важную роль в описании этого чувства.

Актуальность темы исследования заключается в том, что работа посвящена анализу важнейших онтологических категорий языковой картины мира – времени и пространству, а также языка писателя. Выбор в качестве материала исследования повестей И.С. Тургенева о первой любви, включенных в школьную программу, связан с тем, что современное филологическое образование ориентировано на усиление нравственно-эстетического воздействия художественной литературы на читателя и его культуру. Кроме того, необходимость обращения к тексту повестей «Аси» и «Первой любви» обусловлены тем, что интерес к их поэтике в филологии не ослабевает.

Степень разработанности темы.

Изучению проблемы картины мира, языковой картины мира посвящены работы таких ученых, как Г.А. Брутян, Р.И. Павилениса, Б.А. Серебренникова, Е.С. Кубряковой, А.А. Уфимцевой, В.И. Постоваловой, Ю.Н. Караулова, В.В. Колесова, Ю.Д. Апресян,а Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, В.Г. Гака, А. Зализняк, И.Б. Левонтиной, А.Д. Шмелева, Е.С. Яковлевой, Т.М. Гарипова, Р.Х. Хайруллиной, Н.В. Черемисиной, В.Н Манакина, Т.Я. Ким, Л.М. Салимова, О.А. Корнилова и многих других.

Вместе с тем языковая картина мира И.С. Тургенева исследована фрагментарно. Так, М.А. Мартиросян [Мартиросян 1967], А.Г. Москалева [Москалева 1974], рассматривают функционирование определительных конструкций простого предложения в художественной прозе писателя; Н.П. Бадаева [Бадаева 1965] исследовала роль безличных предложений; Г.А. Лесскис [Лесскис 1962], обратившись к романам «Отцы и дети», «Накануне», «Дым», изучил их с точки зрения количества слов и предложений в тексте, размера предложения, соотношения простых и сложных предложений в сплошном авторском повествовании и в речи персонажей; С.Б. Аюпова проанализировала синтаксическую организацию «Стихотворений в прозе» [Аюпова 1993]; Ю.А. Печенина [Печенина 1989] исследовала изобразительный синтаксис И.С. Тургенева.

Такие важнейшие составляющие языковой картины мира И.С. Тургенева, как пространство и время только начинают изучаться. Так, синтагматику слов время и пространство, роль одноименных категорий в романах писателя исследовала С.Б. Аюпова в работах «Пространство в языковой картине мира И.С.Тургенева (на материале романа «Отцы и дети»), «Время и пространство в языковой картине мира романа И.С.Тургенева «Рудин»», «Модель внешнего пространства в языковой художественной картине мира романа И.С. Тургенева «Отцы и дети»», «Языковая художественная картина мира в романах И.С. Тургенева (человек, время, пространство)», «Категория пространства в языковой картине мира И.С. Тургенева (на материале романа «Отцы и дети»), «Синтагматика слова время в языковой художественной картине мира (на материале романов И.С. Тургенева)», «Лексический портрет времени в языковой художественной картине мира романов И. С. Тургенева», «Синтагматика слова время и линейная модель времени в языковой художественной картине мира (на материале романов И.С. Тургенева)», «Лексико-семантическая группа слов «строение» как часть пространственного оформления художественного мира романов И.С. Тургенева» [5,141-144]; [6, 229-232];[7, 121-126] [8,21-25]; [9,78-85]; [10, 113-127]; [11, 109-115]; [12, 49-53]; [13, 32-35]; [14, 197-201]. Вместе с тем особенности пространственно-временной организации повестей «Ася» и «Первая любовь» не исследованы совсем.

Объект нашего исследования – языковая картина мира И.С. Тургенева.

Предмет исследования – лексические поля пространства и времени как один из способов описания представлений о мире автора художественного текста.

Материалом исследования является 873 словоупотребления, входящие в лексическое поле пространства, и 944 словоупотребления, входящие в лексическое поле времени, полученные методом сплошной выборки из повестей И.С. Тургенева «Ася» и «Первая любовь»,

Поскольку при изучении лексики художественного произведения учитываются не только ее семантические и стилистические особенности, но и ее частотность, так как частотность знаменательного слова в художественном тексте является одним из признаков ключевого слова, мы используем в своей работе термин лексическое поле.

Под лексическим полем, вслед за Л.Г. Пановой, понимаем совокупность слов, объединенных общим семантическим компонентом, организованную по принципу частотного тезауруса [44,49]. В нашей работе расположение (в центре, на периферии) рубрик внутри лексического поля, а также самих слов в тематических группах зависит от их частотности, так как в процессе анализа художественного текста, по мнению Н.А. Николиной, важно «рассмотреть наиболее частотные в нем лексические единицы, отражающие особую значимость для авторского сознания обозначаемых им понятий» [43,167].

Лексическое поле пространства – это совокупность слов, в толкование которых входит общий семантический пространственный компонент, организованная по принципу частотного тезауруса.

Поскольку в повестях И.С. Тургенева отсутствует слово пространство, одноименное лексическое формируется за счет пространственности (со своими центром, пограничной зоной, периферией). Под пространственностью, вслед за Л.Г. Пановой понимаем лексико-семантические группы слов, объединенные интегральными семами ‘протяженность’ ‘место’.

Лексическое поле времени – это совокупность слов, в толкование которых входит общий семантический временной компонент, организованная по принципу частотного тезауруса.

Лексическое поле времени включает в себя слово время (ядро поля) и временную оформленность (с центром, пограничной зоной, периферией). Под временную оформленность, вслед за Л.Г. Пановой понимаем лексико-семантические группы слов, объединенные интегральной семой ‘длительность’.

Цель работы – выявить структуру и семантику лексических полей времени и пространства и особенности их функционирования в языковой картине мира повестей И.С. Тургенева «Ася», «Первая любовь».

Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

1. Прочитать, обобщить научную литературу по теме исследования.

2. Выделить в тексте произведения слова, участвующие в пространственном и временном оформлении мира, установить их частотность;

3. Распределить лексический материал по рубрикам внутри лексических полей пространства и времени, описать эти рубрики;

4. Выявить особенности структурной и семантической организации лексических полей пространства и времени;

5. Установить роль лексических полей пространства и времени в повестях И.С.Тургенева «Ася» и «Первая любовь»

Научная новизна данного исследования заключается в том, что в нем впервые, именно в данных произведениях выявляются особенности структурной и семантической организации лексических полей пространства и времени на материале повестей И.С.Тургенева «Ася» и «Первая любовь».

Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении особенностей структуры и семантики лексических полей пространства и времени, что непосредственно помогает определить специфику ЯХКМ в повестях.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее можно применить на занятиях, посвященных изучению творчества И.С. Тургенева в школе или вузе, для подготовки элективного курса по языку писателя.

Теоретико-методологической основой исследования являются работы Аристотеля, В. фон Гумбольдта, Б.А. Серебренникова, А.А. Уфимцевой, В.И. Постоваловой, Е.С. Кубряковой, А. Вежбицкой, Н.Д. Арутюновой, В.Г. Гака, М.В. Всеволодовой, Е.Ю. Владимирского, Е.С. Яковлевой, М.В. Гавриловой, Д.А. Щукиной, Ю.М. Лотмана, М.М. Бахтина.

При исследовании данной проблемы использованы следующие методы:

– метод семантического поля, позволяющий изучать значение языковых единиц в их связи друг с другом. «Полевый» подход дает возможность в виде понятийной идеографической схемы представить системно-парадигматический характер языковых единиц, вербализующих человека, время и пространство, дает возможность иерархически представить и описать эти номинации;

– описательный метод, позволяющий делать классификацию языковых средств вербализации категорий «человек», «пространство» и «время» с использованием приемов наблюдения, интерпретации, сопоставления, обобщения и типологизации;

– метод контекстуального анализа рассматривает приемы вербализации данных категорий в условиях контекста повестей «Ася» и «Первая любовь» - метод статистической обработки материала;

– статистический метод, использование которого позволяет придать исследованию точность и объективность.

Положения, выносимые на защиту:

1. Картина мира – это фундаментальное понятие, представляющее собой совокупность знаний о мире, выражающее специфику человека и его бытия, взаимоотношения человека с миром, важнейшее условие его существования в мире. Языковая картина мира – это отраженные в категориях языка представления данного языкового коллектива о строении, элементах и процессах действительности. Языковая художественная картина мира – это способ и результат специфического отражения реальной действительности в языке и в содержании художественного произведения.

Важнейшими онтологическими компонентами любой картины мира являются пространство и время.

Язык обладает спецификой отражения объективного физического пространства и времени.

2. Проанализировав лексическое поле пространства в языковой художественной картине мира повестей «Ася» и «Первая любовь» И.С. Тургенева, мы пришли к следующим выводам:

В центре лексического поля пространства романа расположены лексико-семантические группы слов ‘объекты природы и объекты открытого пространства, созданные кем-либо’, ‘здание и его помещения’, ‘положение в пространстве’, ‘административно-политическое членение пространства’.

На периферии лексического поля пространства расположены лексико-семантические группы слов ‘общие пространственные понятия’, ‘человек движущийся’, ‘пространство, окружающее строения’, ‘расстояние’, ‘форма’.

В повестях пространство выступает в двух видах: открытое и закрытое. Открытое пространство – это земное, водное, небесное, космическое, а также пространство обжитой городской или деревенской среды. Открытое пространство – пространство непосредственного восприятия, коррелирующего с индексальными словами «здесь», «там», «тут». Это плоскостное линеарное пространство, которое может быть направленным и ненаправленным, горизонтально ограниченным и открытым, вертикально неограниченным, близким и далеким.

В повестях о первой любви в целом преобладает земное пространство, основными признаками которого являются бескрайность, отдаленность и неизведанность. Картины природы и обжитой человеком сельской и городской местности играют в произведении важную роль. Они отражают особенности обостренного, яркого восприятия мира влюбленным героем, гармоничное сочетание трех первородных природных стихий земной, водной, воздушной создают прекрасный фон, на котором развивается первое любовное чувство.

Закрытое пространство – это внутренне ограниченное пространство, пространство какого-либо определенного места, имеющего обозримые границы. Закрытое пространство – это ближайшее к человеку пространство, это пространство зданий и помещений. В повестях о первой любви при описании ближнего к человеку пространства автор сосредоточен на изображении переживаний героев.

Пространство в ЯХКМ повестей И.С. Тургенева о первой любви антропоцентрично: оно включает в себя человека или отождествляется с ним, оно одухотворено.

3. Проанализировав лексическое поле времени в языковой художественной картине мира И.С.Тургенева, мы пришли к следующим выводам:

Слово время и другие слова, участвующие во временном оформлении мира повестей И.С. Тургенева «Ася» и «Первая Любовь» образуют единую область, большую по своей численности – 944 употребления, в ядре которой находится само слово время.

Слово время – ключевое слово, оно частотно: представлено в 23 употреблениях. В произведении писателя мир погружен во время, это основа всего сущего, так как время имеет дело с событийной стороной мира.

Основная семантическая нагрузка (9 примеров) падает на второе значение слова ‘определенный момент, в который происходит что-нибудь’ и манифестирует линейную модель времени, в которой время направлено, необратимо, не имеет начала и конца.

В центре лексического поля времени в ЯХКМ писателя расположены следующие лексико-семантические группы слов: ‘длительность событий во времени’, ‘отрезки времени, выделяемые относительно момента речи (прошлое – настоящее – будущее)’, ‘единицы измерения времени’, ‘суточное время’, ‘повторяемость событий во времени’.

Рядом с центром (в пограничной зоне) расположена лексико-семантическая группа ‘последовательность событий во времени, ситуация’.

На периферии представлены лексико-семантические группы слов ‘срок’, возраст’, ‘ситуация, соединяющая настоящее с прошлым и будущим’, ‘неточная локализация во времени’, ‘субъективное восприятие времени’, ‘время по календарю’.

Время в языковой художественной картине мира повестей Тургенева о первой любви играет важнейшую роль в изображении этого чувства.

4. Таким образом, анализ структуры и семантики лексических полей пространства и времени на языковом материале И.С.Тургенева повестей «Ася» и «Первая любовь» дает возможность раскрыть сущность образов произведений, понять их смысл, вскрыть механизм нравственно-эстетического воздействия художественной литературы на читателя и его культуру.

Структура работы. Выпускная квалификационная работа состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка использованной литературы и Приложения.

Впервые термин «картина мира» был предложен Л.Витгенштейном. Затем подробно был рассмотрен Л. Вайсбергером, который нашел идею этничности языкового содержания в учении В. Гумбольдта о внутренней форме языка. На его основе он и построил свою теорию языковой картины мира (Weltbild der Sprache). Он писал: «В языке конкретного сообщества живёт и воздействует духовное содержание, сокровище знаний, которое по праву называют картиной мира конкретного языка» [54, 250]. Подобным образом определяет картину мира как «систему интуитивных представлений о реальности» В.П. Руднев [54,127]. Эйнштейн отмечал, что «человеку свойственно стремление каким-то адекватным способом создать в себе простую и ясную картину мира для того, чтобы оторваться от мира ощущений, чтобы в известной степени попытаться заменить этот мир созданной таким образом картиной. Этим занимаются художник, поэт, философ, естествоиспытатель, каждый по-своему. На эту картину и ее оформление человек переносит центр тяжести своей духовной жизни, чтобы в ней обрести покой и уверенность» [74,136].

Современными лингвистами картина мира понимается с других позиций, как исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании её носителей и являющийся результатом всей духовной активности человека. По мнению авторов коллективной монографии «Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира» [52, 56].

В.Н. Топоров дает следующее определение картины мира: «В самом общем виде модель мира определяется как сокращенное и упрощенное отображение всей суммы представлений о мире внутри данной традиции, взятых в их системном и операционном аспектах. Модель мира не относится к числу понятий эмпирического уровня (носители данной традиции могут не осознавать модель мира во всей ее полноте). Системность и операционный характер модели мира дают возможность на синхронном уровне решить проблему тождества различия инвариантных и вариантных отношений, а на диахроническом уровне установить зависимость между элементами системы и их потенциями исторического развития» [63,161].

А.Я. Гуревич определяет картину мира как «сетку координат», при посредстве которой люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании. В каждой модели мира есть этнические особенности; универсальные понятия и категории (время, пространство, изменения, причина, судьба, число, отношение чувственного к сверхчувственному, отношение части и целого и т.д.: например, категория числа является универсальной для всех культур, но она глубоко национальна по способу выражения в языке конкретного народа как отражение склада ума); специфические черты у членов определенной социальной группы [28, 26].

Языковеды полагают, что картина мира создается в результате двух различных процедур: 1) экспликации, экстрагирования, опредмечивания, объективирования и осмысления образов мира, лежащих в основе жизнедеятельности; 2) созидания, творения, разработки новых образов мира, осуществляемых в ходе специальной рефлексии, носящей систематический характер.

Выделяют несколько классификаций картины мира: существует столько картин мира, сколько имеется миров, на которые смотрит наблюдатель. В настоящее время выделяют научную, философскую, концептуальную, наивную и художественную картину мира.

Научная картина мира понимается как «система наиболее общих представлений о мире, вырабатываемых с помощью фундаментальных понятий и принципов» [58, 86].

Художественная картина мира, как и научная, охватывает мир лишь в определенных аспектах: в живописи, скульптуре, театре и в других видах искусства, а не мир в целом, обладающий бесконечным разнообразием.

Культурная (понятийная) картина мира – это отражение реальной картины через призму понятий, сформированных на основе представлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошедших через его сознание, как коллективное, так и индивидуальное.

Между языком и реальным миром стоит человек. Именно человек воспринимает и осознает мир посредством органов чувств и на этой основе создаёт систему представлений и мире. Таким образом, язык, мышление и культура взаимосвязаны настолько тесно, что практически составляют единое целое, состоящее из этих трёх компонентов, ни один из которых не может существовать и функционировать без двух других. Все вместе они соотносятся с реальным миром, противостоят ему, зависят от него, отражают и одновременно формируют его.

По мнению Терминасовой, окружающий человека мир представлен:

• реальная картина мира – т.е. окружающий мир человека;

• культурная (понятийная) картина мира – отражение реальной картины через призму понятий, сформированных на основе представлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошедших через его сознание (коллективное, индивидуальное);

• языковая картина мира.

Теперь рассмотрим понятие языковой картины мира, которая исторически сложилась в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности. Интерес к языковой картине мира обнаруживается в работах немецкого ученого XIХ века В. фон Гумбольдта, который писал, что «различные языки являются для нации органами их оригинального мышления и восприятия». «В языке мы всегда находим сплав исконно языкового характера с тем, что воспринято языком от характера нации. Рассматривать язык как орудие мыслей и чувств народа, есть основа подлинного языкового исследования… Язык - это слепок с мировоззрения и духа говорящего» [29, 324; 373-376; 397].

Современные представления о языковой картине мира в изложении акад. Ю.Д. Апресяна выглядят следующим образом.

Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации (= концептуализации) мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. Свойственный данному языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков. С другой стороны, языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир. В наивной картине мира можно выделить наивную геометрию, наивную физику пространства и времени, наивную этику, психологию и т.д.

Языковая картина составляет часть культурной картины. Однако языковая картина мира беднее культурной, т.к. в создании последней, наряду с языковой, участвуют и другие виды мыслительной деятельности. Язык и культура не только соотносятся как часть и целое, но и взаимодействуют друг с другом. Язык – часть культуры, а культура – часть языка. Таким образом, языковая картина мира не полностью поглощена культурной (мировоззрение человека, создавшееся в результате его физического опыта и духовной деятельности).

Данная точка зрения не принимает во внимание физическую деятельность человека и его физический опыт восприятия окружающего мира: «Наиболее адекватным пониманием картины мира является ее определение как исходного глобального образа мира, лежащего в основе мировидения человека, репрезентирующего сущность свойства мира в понимании ее носителей и являющегося результатом всей духовной деятельности человека» [32, 21]. Однако духовная и физическая деятельности человека неотделимы друг от друга, и исключение любого из этих двух составляющих неправомерно, если речь идет о культурно-концептуальной картине мира, а точнее, просто к реальному миру, окружающему человека.

Языковая картина мира отражает реальность через культурную картину мира. Вопрос о соотношении культурной (понятийной, концептуальной) и языковой картин мира чрезвычайно сложен и многопланов. Его суть сводится к различиям в преломлении действительности в языке и в культуре. Существует мнение, что концептуальная и языковая картины мира соотносятся друг с другом как целое с частью. Языковая картина мира – это часть культурной (концептуальной) картины. Культурная и языковая картины мира тесно взаимосвязаны, находятся в состоянии непрерывного взаимодействия и восходят к реальной картине мира, а вернее, просто к реальному миру, окружающему человека.

Все попытки лингвистических школ оторвать язык от реальности потерпели неудачу: необходимо принимать во внимание не только языковую форму, но и содержание. Содержание, семантика, значение языковых единиц (слова) – это соотнесённость некоего звукового или графического комплекса с предметом или явлением реального мира. Языковая семантика открывает путь из мира собственно языка в мир реальности. Эта ниточка, связывающая два мира, опутана культурными представлениями о предметах и явлениях культурного мира, свойственных данному речевому коллективу в целом или индивидуальному носителю языка в частности.

Современные представления о языковой картине мира изложены в трудах академика Ю.Д. Апресяна. Их можно представить так:

1. Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации мира, выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка и является его языковой картиной.

2. Свойственный языку взгляд на мир отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков.

3. Языковая картина мира «наивна» в том смысле, что во многих существенных деталях отличается от научной картины мира. При этом наивные представления отнюдь не примитивны. Во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные, так как способны служить надежным проводником в мир этой языковой картины.

4. В наивной картине мира можно выделить наивную геометрию, наивную физику, наивную психологию и т.д. Из их анализа можно извлечь представление об основополагающих заповедях той или иной культуры, общности, что позволяет понять их лучше. Б. Уорф писал: «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании» [66,3]. Реконструкция той или иной языковой картины мира осуществляется на синхронической основе, поскольку она предполагает в идеале одновременный охват всей содержательной стороны описываемого языка. При этом надо помнить, что любой язык - многоуровневое образование. Он состоит, как известно, из целого ряда подсистем, каждая из которых заключает в себе свою картину мира. Но наибольшими «мировоззренческими» возможностями обладает лексическая система языка. Вот почему вайсгерберовская концепция языковой картины мира является подчеркнуто словоцентрической. Центральное место в ней занимает категория (вербализации или обусловливания мира). Вот почему его образ языковой картины мира выглядит по преимуществу как система лексических полей. Приоритет лексической картины мира по отношению к морфологической, синтаксической и т.п. объясняется тем, что количество лексических единиц в языке неизмеримо больше, чем других. Отсюда ее огромные преимущества по сравнению с иными видами языковой картины мира. В отличие, например, от морфологической картины мира, которая изображает мир весьма абстрактно даже и в языках с развитой системой флексий, лексическая система языка позволяет смоделировать мир в достаточно красочной форме. Именно в ней легче, чем в других, обнаружить «мировоззренческую» природу языковой картины мира. Не отрицая влияния языковой картины мира на наше мышление, мы должны, вместе с тем, указать на приоритет неязыкового (невербального) пути познания перед языковым, при котором не язык, а сам объект задает нашей мысли то или иное направление. Не языковая картина мира в конечном счете определяет наше мировоззрение, а сам мир, с одной стороны, и независимая от языка концептуальная точка зрения на него, с другой стороны [66,174].

В основу членения языковой картины мира положено языковое многомирие, связанное с разграничением типа языковой общности по характеру интеграции (общечеловеческая, этнокультурная, профессиональная и др. картины мира) или по сфере деятельности (научная, мифологическая, религиозная, художественная – литературная, музыкальная, живописная и др. картины мира). Основой дифференциации художественной картины мира является художественное многомирие, связанное с разграничением миропонимания отдельных героев литературного произведения и его автора.

Рассмотрению особенностей языковой художественной картины мира посвящена статья С.Б. Аюповой «Феноменологические особенности языковой художественной картины мира».

По мнению С.Б. Аюповой, «языковая художественная картина мира – это художественная картина мира, воплощенная в языковой форме. В основу вычленения языковой художественной картины мира из общей типологии картин мира положены, с одной стороны, способ описания картины мира (языковой), с другой – способ осмысления мира человеком (художественный)» [16,191 – 197].

Сам термин языковая художественная картина мира (далее ЯХКМ) в 2001 г. предложила Т.Я. Ким [33,15–16]. В ХХI в. проблемы ЯХКМ только обозначились и требуют серьезной разработки.

Как отмечает С.Б. Аюпова, исследование ЯХКМ проводится в двух направлениях. Первое направление связано с традиционным изучением конкретных художественно-текстовых систем одного автора. В настоящее время в рамках этого направления интенсивно изучается литературная (поэтическая) ономастика как новая комплексная дисциплина, возникшая на стыке ономастики со стилистикой, поэтикой, семантикой и лингвистикой текста (М. Альтман, С.Б. Аюпова, Е.А. Бурмистрова, Г.Х. Бухарова, Н.А. Гончарова, О.А. Гримова, Т.В. Дьякова, С.И. Зинин, Н.А. Кожевникова, Э.Б. Магазаник, Е.П. Никитина, О.И Фонякова и др). По мнению С.Б. Аюповой, в литературной ономастике совмещаются несколько планов (конкретно-исторический, архетипический и метафизический), что позволяет писателю создать своеобразное многомирие, придать диалектическое звучание образам, подняться от индивидуального, национального до общечеловеческого и космического [15,45–52].

Большое внимание уделяется лексической и фразеологической системе художественного текста: ученые анализируют переосмысление лексических единиц в творчестве писателя (И.Ю. Белякова, А.Ю. Малафеев и др.), исследуют самые разнообразные тематические группы лексики (О.А. Актисова, С.Б. Аюпова, Т.М. Белкова, Т.Я. Ким, Л.Г. Панова и др.), эмотивную лексику (С.В. Минибаева, Е.Н. Нурахметов, И.П. Павлюченко, А.М. Парачев, Ю.В. Хрипункова и др.), роль социально охарактеризованной лексики в художественном тексте (Л.В. Власова, Р.О. Зелепукин, А.С. Зорько и др.), а также устойчивые сочетания в художественном тексте (С.В. Анохина, Е.А. Божко, А.В. Гриценко, М.В. Митякова, М.Р. Проскуряков, М.М. Степанова и др.).

Особый интерес ученых вызывают метафоры (Н.Д. Арутюнова, В.Н. Вовк, Е.В. Ермилова, К.К. Жоль, С.Б. Кураш, В.П. Москвин, В.Н. Петров, Ю.Л. Сапожникова, В.Н. Телия, В.К. Харченко и др.). Как считает В.Н. Телия, картина мира зависит от призмы, через которую совершается мировидение, роль такой призмы наиболее успешно выполняется метафорой, поскольку она способна обеспечить рассмотрение вновь познаваемого через уже познанное, зафиксированное в виде значения языковой единицы [59,173–203]. По мнению Ю.Л. Сапожниковой, в произведениях художественной литературы доминируют индивидуально-авторские метафоры, так как именно они помогают приблизить группы понятий, абсолютно далекие друг от друга по семантике, что является основным механизмом, формирующим художественный смысл [55,25].

Одним из аспектов анализа ЯХКМ отдельного автора является писательская лексикография, реализующая антропоцентрический принцип в лингвистике. Если появление «Словаря языка Пушкина» помогало решить проблему языка писателя как части национального языка, то основы лексикографического исследования ЯХКМ были заложены в новаторской концепции Б.А. Ларина. Ученый предлагал поэтапное изучение языка автора произведения: от полного алфавитного словаря писателя стилистического типа, отражающего особое преломление традиций русского литературного языка в творчестве художника слова, к дифференциальному идеологическому словарю-монографии, где язык писателя представлен в свете его социальных, этических и эстетических исканий [Ларин Б.А. 1974.]. Идеи ученого реализовались в коллективной работе «Словарь автобиографической трилогии М. Горького в шести выпусках с приложением Словаря имен собственных». Одним из важных результатов работы над данным словарем явилось научное обоснование положения о семантической основе стиля писателя, которое было осмыслено в следующих категориях: «– художественное значение слова и его типология; – смысловая структура слова в художественном произведении; – индивидуальность словоупотребления писателя как синтез общего и особенного; – семантико-стилистическая система произведения как конкретное проявление авторского стиля в динамике и специфике его жанрового преломления» [47,12]. Главной задачей современной писательской лексикографии является продвижение от полного алфавитного словаря писателя к словарю художественной идеологии автора с последовательной сменой объекта изучения и описания – от слова в художественном произведении к авторскому образу мира, стоящего за миром слов.

Грамматические средства, участвующие в формировании ЯХКМ одного автора, менее исследованы. С одной стороны, изучается роль отдельных грамматических явлений в создании художественного мира произведения: модальный аспект прозаических текстов (О.С. Бочкова и др.), семантические группы обстоятельств (С.А. Кабанова, Е.Е. Яковлева и др.), согласованные определения (А.Г.Москалева, М.А.Мартиросян и др.), однородные ряды как средство синтаксической стилистики (Е.В. Агафонова, Н.Н. Арват, С.И. Клецкая и др.), разные типы простого предложения (Н.П. Бадаева, А.К. Жолковский, Л.А. Соколова и др.), формы организации чужой речи в литературном произведении (И.В. Артюшков, Г.Г. Хисамова). С другой стороны, исследуется вся синтаксическая система художественной прозы (Е.А. Иванчикова, Н.А. Кожевникова, Ю.А. Печенина, К.А. Рогова), стихотворений в прозе (С.Б. Аюпова).

Второе направление можно назвать лингвистикой художественного дискурса. Оно связано с воссозданием не индивидуальной, а обобщенной ЯХКМ, в которой отражается совокупность представлений о художественной действительности, характерной для той или иной национальной художественной культуры. В рамках этого направления изучаются лингвокогнитивные механизмы формирования ЯХКМ. Считается, что любое литературное произведение не только отражает авторское мировидение, но и всегда соотнесено с выработанной коллективным субъектом системой национально обусловленных художественных конвенций, воплощенных в генеральной ЯХКМ и служащих базой художественной коммуникации. Исследования в этом направлении только начинаются.

Одной из немногих работ, выполненных в этом ключе, является докторская диссертация Л.В. Миллер [40,13], в которой предпринята попытка выявления структуры художественной картины мира русской литературы на основе исследования взаимоотношений текстовых и концептных смыслов в процессе художественной коммуникации. Взаимодействие текста и концептуальной системы субъекта осуществляется за счет «оживления» и последующего качественного изменения информации, принадлежащей к художественной традиции и закрепляющейся в дескрипторах, являющихся ассоциатами художественных концептов в тексте. Совокупность дескрипторов, по мнению исследователя, образует одно из ассоциативно-смысловых полей текста, являющееся, с одной стороны, основой генерализации смысла и, с другой – фоном, на котором возникает художественное переживание. Были также выявлены типы эстетических реакций, возникающие в процессе художественной рецепции: унисон и диссонанс. Первая из них возникает в том случае, когда смысловые составляющие коммуникативного фрагмента совпадают со смысловыми составляющими, закрепившимися в художественной картине мира. Вторая развивается на фоне «конфликта» между содержанием текста и концептосферой, сформированной национальной эстетической традицией. Особый интерес в работе представляет проведенный анализ концептуализации аксиологических и эмоциональных составляющих художественных высказываний и выявленная на его основе аксиосфера художественной картины мира русской литературы. Таким образом, Л.В. Миллер установлено, что те мыслительные категории, которые не имеют формального выражения в тексте и не обнаруживаются путем традиционного текстового анализа, могут быть идентифицированы при взаимодействии текста с концептуальной системой субъекта. Создание же художественного текста происходит как своего рода единоборство нового творчески уникального видения и неких сущностей, в которых закреплена художественная суть всех предшествующих воплощений подобной идеи. Предложенный Л.В. Миллер подход к ЯХКМ подразумевает рассмотрение не только лингвистических аспектов художественного текста (способов взаимосогласования формы текста с его содержанием), но и тех его слагаемых, которые являются результатом функционирования языковой способности личности. Благодаря анализу языкового аспекта конструирования ЯХКМ Л.В. Миллер вводится понятие художественного дискурса как языковой формы существования художественных смыслов и выделяются «единицы хранения» художественного: текстуальная (мотив), дискурсивная (лейтмотив) и концептуальная (художественный концепт).

Продолжая исследования предшественников, С.Б. Аюпова обратила внимание на ряд других феноменологических признаков ЯХКМ и выделила их перечень:

«– языковой способ выражения художественного осмысления действительности;

– виртуальность, так как ЯХКМ – это духовный субстрат, который не дается человеку в непосредственных ощущениях;

– способность к трансформации слова, так как понятийное содержание и экспрессивные качества слова подвергаются в ЯХКМ семантическому осложнению и эстетическому преобразованию;

– образность;

– символичность;

– многовекторность, поскольку ЯХКМ – это особая эстетическая форма словесности, которая включает в себя художественный текст и внетекстовую часть. В литературном тексте художественные смыслы означиваются с помощью языковых единиц. Необъективированная или внетекстовая часть ЯХКМ включает в себя: во-первых, «надтекст», то есть внехудожественную реальность, так как глубины внехудожественной реальности составляют едва ли не главный объект художественного познания; во-вторых, подтекст произведения – предметно-психологическую данность, которая лишь угадывается в словах, составляющих текст произведения. Сферу подтекста составляет главным образом «тайнопись» человеческой души; в-третьих, психоэмоциональную сферу, содержащую имплицитную оценку и катарсис, механизм которого очень тонко описал М.Е. Салтыков-Щедрин в письме П.В. Анненкову об И.С. Тургеневе: «Да и что можно сказать о всех вообще произведениях Тургенева? То ли, что после прочтения их легко дышится, легко верится, тепло чувствуется? Что ощущаешь явственно, как нравственный уровень в тебе поднимается, что мысленно благословляешь и любишь автора?»; в-четвертых, интертекст, так как художественное произведение способно вступать в диалог с текстами других писателей и поэтов разных эпох и народов и бесконечно самогенерировать по стреле времени.