«Глагол движения в башкирском языке»

Глагол движения — одна из разновидностей акциональных глаголов, образующая особую лексико семантическую группу глаголов, представленную восемнадцатью парами бесприставочных глаголов, которые не образуют видовых пар: бежать бегать, брести бродить, везти возить. (Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило).

1.3.История изучения глаголов движения.

Макроконцепт «движение» является одним из важнейших концептов, создающих понятийную картину мира. Как мы знаем, что без движения нет и жизни. Мы узнаем окружающий нас мир, самих себя и живем благодаря тому, что мы движемся. Мы двигаемся, переходим с места на место. Мы воздействуем на окружающие нас предмет, передвигаем или переносим их. Движения могут быть различными. И это находит отражение в каждом языке. Не случайно данная тема стала объектом исследования зарубежных и отечественных исследователей (Ш.Балли, А.А.Шахматов, В.А.Богородицкий, Б.Потье, В.Н.Топоров, Э.А.Московая и др.), которые описывают типы движений, так или иначе связанных с человеком или вообще с живым существом. Ш.Балли, анализируя смысловые группы лексического состава языка, противопоставлял «движение» понятию «покой». В рубрику «Виды движения» у него попадали различные глаголы, которые хотя и не показывают перемещения в пространстве, все же обозначают, что субъект не находится в состоянии покоя: хватать, ломать, дрожать, тереть и т.д. К числу глаголов, показывающих направление движения, он относит одевать, открывать, смешивать и др. (Bally, 1951). П.Робер в своем словаре приводит список 279 «важнейших глаголов движения», среди которых находятся такие, как трепетать, сгибать, дышать, скручивать и др. (Robert, vol. IV). Р.Халлиг и В.фон Вартбург, разрабатывая свою «Систему понятий для составления словарей», отнесли к «движениям» многие понятия, связанные с изменением положения тела, а не с его перемещением: s asseoir, s incliner, s accouder и др. (Hallig und von Wartbourg 1963). Рассматривая пять французских глаголов - marcher, courir, sauter, danser, remuer, Потье описывет их семантическое пространство с помощью следующих признаков: «передвижение в пространстве»; «вертикальность перемещения»; «регулярность в перемещении»; «быстрота перемещения», «движение (вообще)». Таким образом, в этой системе значение глагола marcher записывается так: + - + -+, где плюс соответствует положительному, а минус - отрицательному значению признака, т.е. глагол означает «медленное, регулярное, горизонтальное перемещение в пространстве» (Potier 1970). Глаголы движения во французском языке неоднократно являлись предметом исследования в плане их грамматических особенностей и лексико-семантической организации. Ж. Гугенейм рассматривает перифразы с глаголами aller, venir для выражения видовых характеристик (Gougheneim 1929), Н.И.Улиссова исследует видовые и временные конструкции с глаголами aller в плане общей проблемы грамматических категорий вида и времени во французском языке, начиная со старофранцузского языка и кончая современным французским языком (Улиссова 1953), Б.С.Фокин изучает развитие сочетания глагола venir с инфинитивом (Фокин 1958). Объектом исследования Н.М.Штейнберг являются сложные конструкции с глаголами aller, venir, etre (Штейнберг 1961). Н.В.Коваленко выделяет глаголы, обозначающие направленное движение и движение как процесс: aller, se rendre, se diriger, marcher; глаголы, обозначающие уход, удаление: s en aller, partir; глаголы, обозначающие приход, прибытие: venir, arriver (Коваленко 1969). Подробное описание глаголов движения дает В.Г.Гак. Он выделяет широкое и узкое понятие движения. Под «широким» значением автор понимает слова, обозначающие широкие понятия, противопоставленные любому виду покоя; под «узким» - передвижение, изменение, местонахождение объекта. В этом случае можно применить такой критерий, как замена глаголов родовым термином, символизирующим семантику класса в самой общей форме. Таким образом, как считает автор, с помощью глаголов se deplacer или deplacer, заключающих общее понятие «передвижения» («перемещения»), можно отвергнуть целый ряд глаголов, включенных П.Робером в список глаголов движения: osciller, palpiter, trembler, rythmer и др., которые не могут быть ни в одном контексте замещены глаголом se deplacer, в то время как глаголы tituber (aller en titubant), traverser, trotter и т.п. могут быть замещены этим глаголом (Гак 1977). В.Г.Гак выделяет, что значение глагола можно проверить при помощи лексико-синтаксической трансформации, которая обнажает синтаксическую сущность слова. Например, предложение Отряд получил задание окружить штаб противника можно заменить фразой обойти со всех сторон, и это показывает, что здесь глагол содержит в своем значении понятие «движение». Но предложение Высокие деревья окружали дом нельзя заменить конструкцией с глаголом движения, и здесь глагол окружить обозначает местоположение (Гак 1977).

И в нашей стране не оставались равнодушными к изучению глаголов движений. Огромный вклад в теорию общей и славянской аспектологии внесла Ленинградская аспектологическая школа, созданная Ю.С. Масловым, А.В. Бондарко и их учениками. Лингвистические понятия, разработанные ими, составили теоретическую базу отечественной аспектологии, в рамках которой разрабатывается модель функциональной грамматики, основанной на понятиях функционально-семантическое поле и категориальная ситуация.

Знаменательным событием в истории развития учения об аспектуальности, способов глагольного действия и вида стала разработка теории функциональной грамматики и функционально-семантических полей (ФСП), в рамках которой определена иерархия языковых значений, раскрыты механизмы функционирования компонентов ФСП аспектуальности (в том числе способов глагольного действия и грамматической категории вида), уточнены разноуровневые вербальные средства их репрезентации.

С 1987 по 1996 годы издавался шеститомный коллективный труд «Теория функциональной грамматики» (отв. ред. А.В. Бондарко), состоящий из монографических исследований, в которых освещены основополагающие концепции и методология системно-функционального анализа, исходя из концепций ФСП описаны аспектуальные значения, их классы и подклассы, раскрыты механизмы функционирования аспектуальных показателей, способы и средства реализации аспектуальной семантики и т. д.

Важным этапом в развитии аспектологии явилось разграничение вида и способов действия как двух самостоятельных языковых категорий: вид стал рассматриваться как грамматическая категория глагола, а способы действия – как лексико-грамматические разряды глаголов, выделяемые на основе сходства в типах протекания и распределения во времени глагольного действия.

Как нам изветстно, одна группа ученых-тюркологов констатирует, что грамматическая категория вида в той форме, которая свойственна славянским языкам, в тюркских языках отсутствует (Н.А. Баскаков, Н.И. Ашмарин, Г.Д. Санжеев, Н.Ф. Катанов, Р. Газизов, Б.А. Серебренников, В.Н. Хангильдин, Д.М. Насилов, Ф.А. Ганиев, Р.З. Мурясов и др.). Как известно, ранее глагольные формы и аналитические конструкции с аспектуальными значениями в тюркских языках рассматривались безотносительно к категории вида (И. Гиганов, А. Казембек, Г. Алпаров, М. Иванов, К. Насыри, А. Мансуров и др.).

Другая группа лингвистов на материале разных тюркских языков доказывает наличие категории вида (Ал. Архангельский, М. Курбангалиев, А.К. Боровков, В.А. Богородицкий, А.И. Харисов, Г.Ш. Шарипов, Н.З. Бакиева и др.), а так же отмечает своебразие форм с видовыми значениями.

Третья группа языковедов занимает промежуточное положение, признавая наличие в тюркских языках глагольных форм с видовыми значениями, но указывая на их отличие от форм совершенного и несовершенного вида глагола в славянских языках (Н. К. Дмитриев, А. Н. Кононов, З. И. Алиева, А. А. Юлдашев и др.).

В башкирском языке категория вида рассматривается также с трех позиций.

Большинство ученых-языковедов (Н.К. Дмитриев, А.И. Харисов, Р. Н. Терегулова, К. З. Ахмеров, Н.Х. Ишбулатов, М.В. Зайнуллин, К.Г. Ишбаев, А.М. Азнабаев, В.Ш. Псянчин и др.) словоформы с аспектуальными значениями относят к системе морфологических категорий глагола, хотя при описании отмечают такие их специфические особенности, которые выходят далеко за пределы форм глагольного вида. Известный тюрколог Н.К. Дмитриев, например, классификацию видовых значений производит в зависимости от семантики аналитической конструкции в целом и выделяет в башкирском языке 18 аналитических конструкций с видовыми значениями, образованными при помощи «модальных глаголов» с деепричастиями.

Одной из первых значительных работ в исследовании глагольных форм с видовыми значениями, в которой дается наиболее полное описание глагольной лексики с точки зрения характера протекания действия, является монография А.И. Харисова «Категория глагольных видов в башкирском языке» (1944 г.). В этом труде рассматриваемая категория глагола подвергнута изучению в широком аспекте, чем автор вносит существенный вклад в решение этой сложной и многогранной проблемы не только в башкирском языкознании, но и в тюркологии в целом. При определении категории вида башкирского глагола А.И. Харисовым за единицу описания принимается семантическая категория – «способ протекания действия».

Другими учеными (А.А. Юлдашев, Р.О. Шенкнехт, Б.Н. Головин, Р.З. Мурясов, К.З. Закирьянов и др.) целесообразность рассмотрения вида как отдельной грамматической категории глагола в башкирском языке отрицается вообще. Р.О. Шенкнехт пишет, что «большое количество временных форм в немецком и башкирском языках объясняется отсутствием в них грамматической категории вида». А.А. Юлдашев, хотя и оперирует термином категория совершенности и несовершенности в башкирском языке, в то же время подчеркивает, что данная категория неразрывно связана с лексическим значением глагольной основы и «представляет собою категорию лексико-грамматическую, а не грамматическую».