«Глагол движения в башкирском языке»

Глагол движения — одна из разновидностей акциональных глаголов, образующая особую лексико семантическую группу глаголов, представленную восемнадцатью парами бесприставочных глаголов, которые не образуют видовых пар: бежать бегать, брести бродить, везти возить. (Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило).

1.3.История изучения глаголов движения.

Макроконцепт «движение» является одним из важнейших концептов, создающих понятийную картину мира. Как мы знаем, что без движения нет и жизни. Мы узнаем окружающий нас мир, самих себя и живем благодаря тому, что мы движемся. Мы двигаемся, переходим с места на место. Мы воздействуем на окружающие нас предмет, передвигаем или переносим их. Движения могут быть различными. И это находит отражение в каждом языке. Не случайно данная тема стала объектом исследования зарубежных и отечественных исследователей (Ш.Балли, А.А.Шахматов, В.А.Богородицкий, Б.Потье, В.Н.Топоров, Э.А.Московая и др.), которые описывают типы движений, так или иначе связанных с человеком или вообще с живым существом. Ш.Балли, анализируя смысловые группы лексического состава языка, противопоставлял «движение» понятию «покой». В рубрику «Виды движения» у него попадали различные глаголы, которые хотя и не показывают перемещения в пространстве, все же обозначают, что субъект не находится в состоянии покоя: хватать, ломать, дрожать, тереть и т.д. К числу глаголов, показывающих направление движения, он относит одевать, открывать, смешивать и др. (Bally, 1951). П.Робер в своем словаре приводит список 279 «важнейших глаголов движения», среди которых находятся такие, как трепетать, сгибать, дышать, скручивать и др. (Robert, vol. IV). Р.Халлиг и В.фон Вартбург, разрабатывая свою «Систему понятий для составления словарей», отнесли к «движениям» многие понятия, связанные с изменением положения тела, а не с его перемещением: s asseoir, s incliner, s accouder и др. (Hallig und von Wartbourg 1963). Рассматривая пять французских глаголов - marcher, courir, sauter, danser, remuer, Потье описывет их семантическое пространство с помощью следующих признаков: «передвижение в пространстве»; «вертикальность перемещения»; «регулярность в перемещении»; «быстрота перемещения», «движение (вообще)». Таким образом, в этой системе значение глагола marcher записывается так: + - + -+, где плюс соответствует положительному, а минус - отрицательному значению признака, т.е. глагол означает «медленное, регулярное, горизонтальное перемещение в пространстве» (Potier 1970). Глаголы движения во французском языке неоднократно являлись предметом исследования в плане их грамматических особенностей и лексико-семантической организации. Ж. Гугенейм рассматривает перифразы с глаголами aller, venir для выражения видовых характеристик (Gougheneim 1929), Н.И.Улиссова исследует видовые и временные конструкции с глаголами aller в плане общей проблемы грамматических категорий вида и времени во французском языке, начиная со старофранцузского языка и кончая современным французским языком (Улиссова 1953), Б.С.Фокин изучает развитие сочетания глагола venir с инфинитивом (Фокин 1958). Объектом исследования Н.М.Штейнберг являются сложные конструкции с глаголами aller, venir, etre (Штейнберг 1961). Н.В.Коваленко выделяет глаголы, обозначающие направленное движение и движение как процесс: aller, se rendre, se diriger, marcher; глаголы, обозначающие уход, удаление: s en aller, partir; глаголы, обозначающие приход, прибытие: venir, arriver (Коваленко 1969). Подробное описание глаголов движения дает В.Г.Гак. Он выделяет широкое и узкое понятие движения. Под «широким» значением автор понимает слова, обозначающие широкие понятия, противопоставленные любому виду покоя; под «узким» - передвижение, изменение, местонахождение объекта. В этом случае можно применить такой критерий, как замена глаголов родовым термином, символизирующим семантику класса в самой общей форме. Таким образом, как считает автор, с помощью глаголов se deplacer или deplacer, заключающих общее понятие «передвижения» («перемещения»), можно отвергнуть целый ряд глаголов, включенных П.Робером в список глаголов движения: osciller, palpiter, trembler, rythmer и др., которые не могут быть ни в одном контексте замещены глаголом se deplacer, в то время как глаголы tituber (aller en titubant), traverser, trotter и т.п. могут быть замещены этим глаголом (Гак 1977). В.Г.Гак выделяет, что значение глагола можно проверить при помощи лексико-синтаксической трансформации, которая обнажает синтаксическую сущность слова. Например, предложение Отряд получил задание окружить штаб противника можно заменить фразой обойти со всех сторон, и это показывает, что здесь глагол содержит в своем значении понятие «движение». Но предложение Высокие деревья окружали дом нельзя заменить конструкцией с глаголом движения, и здесь глагол окружить обозначает местоположение (Гак 1977).

И в нашей стране не оставались равнодушными к изучению глаголов движений. Огромный вклад в теорию общей и славянской аспектологии внесла Ленинградская аспектологическая школа, созданная Ю.С. Масловым, А.В. Бондарко и их учениками. Лингвистические понятия, разработанные ими, составили теоретическую базу отечественной аспектологии, в рамках которой разрабатывается модель функциональной грамматики, основанной на понятиях функционально-семантическое поле и категориальная ситуация.

Знаменательным событием в истории развития учения об аспектуальности, способов глагольного действия и вида стала разработка теории функциональной грамматики и функционально-семантических полей (ФСП), в рамках которой определена иерархия языковых значений, раскрыты механизмы функционирования компонентов ФСП аспектуальности (в том числе способов глагольного действия и грамматической категории вида), уточнены разноуровневые вербальные средства их репрезентации.

С 1987 по 1996 годы издавался шеститомный коллективный труд «Теория функциональной грамматики» (отв. ред. А.В. Бондарко), состоящий из монографических исследований, в которых освещены основополагающие концепции и методология системно-функционального анализа, исходя из концепций ФСП описаны аспектуальные значения, их классы и подклассы, раскрыты механизмы функционирования аспектуальных показателей, способы и средства реализации аспектуальной семантики и т. д.

Важным этапом в развитии аспектологии явилось разграничение вида и способов действия как двух самостоятельных языковых категорий: вид стал рассматриваться как грамматическая категория глагола, а способы действия – как лексико-грамматические разряды глаголов, выделяемые на основе сходства в типах протекания и распределения во времени глагольного действия.

Как нам изветстно, одна группа ученых-тюркологов констатирует, что грамматическая категория вида в той форме, которая свойственна славянским языкам, в тюркских языках отсутствует (Н.А. Баскаков, Н.И. Ашмарин, Г.Д. Санжеев, Н.Ф. Катанов, Р. Газизов, Б.А. Серебренников, В.Н. Хангильдин, Д.М. Насилов, Ф.А. Ганиев, Р.З. Мурясов и др.). Как известно, ранее глагольные формы и аналитические конструкции с аспектуальными значениями в тюркских языках рассматривались безотносительно к категории вида (И. Гиганов, А. Казембек, Г. Алпаров, М. Иванов, К. Насыри, А. Мансуров и др.).

Другая группа лингвистов на материале разных тюркских языков доказывает наличие категории вида (Ал. Архангельский, М. Курбангалиев, А.К. Боровков, В.А. Богородицкий, А.И. Харисов, Г.Ш. Шарипов, Н.З. Бакиева и др.), а так же отмечает своебразие форм с видовыми значениями.

Третья группа языковедов занимает промежуточное положение, признавая наличие в тюркских языках глагольных форм с видовыми значениями, но указывая на их отличие от форм совершенного и несовершенного вида глагола в славянских языках (Н. К. Дмитриев, А. Н. Кононов, З. И. Алиева, А. А. Юлдашев и др.).

В башкирском языке категория вида рассматривается также с трех позиций.

Большинство ученых-языковедов (Н.К. Дмитриев, А.И. Харисов, Р. Н. Терегулова, К. З. Ахмеров, Н.Х. Ишбулатов, М.В. Зайнуллин, К.Г. Ишбаев, А.М. Азнабаев, В.Ш. Псянчин и др.) словоформы с аспектуальными значениями относят к системе морфологических категорий глагола, хотя при описании отмечают такие их специфические особенности, которые выходят далеко за пределы форм глагольного вида. Известный тюрколог Н.К. Дмитриев, например, классификацию видовых значений производит в зависимости от семантики аналитической конструкции в целом и выделяет в башкирском языке 18 аналитических конструкций с видовыми значениями, образованными при помощи «модальных глаголов» с деепричастиями.

Одной из первых значительных работ в исследовании глагольных форм с видовыми значениями, в которой дается наиболее полное описание глагольной лексики с точки зрения характера протекания действия, является монография А.И. Харисова «Категория глагольных видов в башкирском языке» (1944 г.). В этом труде рассматриваемая категория глагола подвергнута изучению в широком аспекте, чем автор вносит существенный вклад в решение этой сложной и многогранной проблемы не только в башкирском языкознании, но и в тюркологии в целом. При определении категории вида башкирского глагола А.И. Харисовым за единицу описания принимается семантическая категория – «способ протекания действия».

Другими учеными (А.А. Юлдашев, Р.О. Шенкнехт, Б.Н. Головин, Р.З. Мурясов, К.З. Закирьянов и др.) целесообразность рассмотрения вида как отдельной грамматической категории глагола в башкирском языке отрицается вообще. Р.О. Шенкнехт пишет, что «большое количество временных форм в немецком и башкирском языках объясняется отсутствием в них грамматической категории вида». А.А. Юлдашев, хотя и оперирует термином категория совершенности и несовершенности в башкирском языке, в то же время подчеркивает, что данная категория неразрывно связана с лексическим значением глагольной основы и «представляет собою категорию лексико-грамматическую, а не грамматическую».

Глаголы движения, выражающие разнонаправленное движение, совмещают в себе аспектуальную семантику дистрибутивности. Примеры: Шуның өсөн ул ҡысҡырып илап ебәреүҙән ҡурҡып, Байрас ситән башынан төшөп киткәнсе уға арты менән әйләнә башлай. (З.Бейешева). Глаголы движения, выражающие движение а) из пространственного ориентира или б) направленное внутрь, совмещают в себе семантику завершенности, однократности действия: Примеры: Хәлеңде белешә килдем. (З.Бейешева) Ҡорҡолдайы йоҙроҡ хәтле булып сығып торған арыҡ оҙон муйынлы, салыш күҙле Әхмәҙулла мулла ишек төбөндә калушы менән йәшел таяғын ғына ҡалдырҙы ла, сәлләһен, сапанын сисмәҫтән түргә уҙып, мендәр өҫтөнә менеп ултырҙы.(З.Бейешева). Обстоятельства уточняют пространственный ориентир или способ действия.

Перечень вариантов пространственно-временной характеристики действия можно продолжить, так как выражаемая аспектуально-локативная ситуация варьируется в зависимости от количества субъектов и объектов действия, способов осуществления передвижения и т.д.

Если аспектуальность определяет характер протекания действия по отношению к его временному пределу, то темпоральность охватывает временные отношения, ориентированные на момент речи или какой-либо иной момент, связанный со временем речи (А.В. Бондарко). В славянских языках оба этих ФСП имеют собственные грамматические ядра (центры): ФСП аспектуальности – категорию глагольного вида, поле темпоральности – категорию времени, которые консолидируют вокруг себя остальные разноуровневые средства выражения аспектуальных и темпоральных ситуаций. Взаимопроникающие два поля образуют диффузный сегмент аспектуально-темпорального типа. Центр диффузной зоны занимает интегрированный видо-временной сегмент, образованный в зоне взаимодействия категорий вида и времени.

Ученые, признающие отсутствие грамматической категории глагольного вида, прямой связи между категориями вида и времени не видят (Н.А. Баскакова, Н.И. Ашмарин, Г.Д. Санжеев, Н.Ф. Катанов, Б.А. Серебренников, В.Н. Хангильдин, Р.О. Шенкнехт, Д.М. Насилов, А.Н. Тихонов, А.М. Щербак, Б.Н. Головин, Ф.А. Ганиев, Р.З. Мурясов и др.). Б.Н. Головин, например, пишет: «Глагол в башкирском языке обозначает, как и в других языках, процесс, развертывающийся во времени. Категория вида отсутствует».

В Академической грамматике башкирского языка лингвистическая сущность категории времени определяется безотносительно к категории вида.

Как известно, совершение действия в его отношении к моменту высказывания или к моменту речи рассматривается в рамках трех временных форм: прошедшего, настоящего и будущего. Каждая временная форма содержит не только темпоральную, но и ту или иную аспектуальную семантику.Глагол в форме прошедшего определенного (очевидного) времени чаще всего обозначает действие, которое содержит указание на его результат к моменту речи. Пример: Сыуаҡай әбей, был сәрелдек көйлө тауышты шунда уҡ танып, урындыҡтан иҙәнгә йомғаҡ кеүек тәгәрәп төштө лә, оҙаҡ бөкләп ултырыуҙан һыныҡҡан быуындарын яҙа алмай, алпан-топан баҫып, ишеккә табан атланы.(З.Бейешева). Прошедшее неопределенное время выражает значение результативности действия. Оно очень часто встречается в значении перфекта: говорящий может удостовериться в подлинности фактов и явлений только по их результатам в настоящее время. Примеры: Күләгә шикелле шым, бойоҡ булып ҡалған ҡатын-ҡыҙ, бала-сағанын, күбеһе алабута, мысай баштары тиреп, ҡырҙа, томалаҡ бөрөләре сүпләп туғайҙа йөрөгән. (З.Бейешева).

Прошедшее незаконченное время передает значение продолженности действия в прошлом, очевидцем которого был субъект речи. Пример: Иҙрис ҡарт, шуны ғына көткән кеүек, күңелләнеп, балалайкаһын зыңғылдата һуғып, ҡарлыҡҡан, иҫерек тауыш менән йырлай-йырлай, ауа-түнә урам буйлап атлай.(З.Бейешева).

Диффузность темпорально-аспектуального значения формы давнопрошедшего определенного времени заключается в том, что оно выражает в виде воспоминания действия, систематически повторявшиеся в далеком прошлом.Примеры: Шул уҡ фекерҙе Мәскәү ауылы егете шағир Фәрит Билалов та әйтеп йөрөй торғайны (Р. Насыров); Бара-бара ул Хаматтың үҙен күреү генә түгел, тауышын ишетһә лә, ҡаушап кала торгайны(З. Биишева).

Настоящее время в башкирском языке в зависимости от лексического значе-ния глагола и контекста, выступает как диффузная темпорально-аспектуальная форма: Үҙ эшенән бик риза булып, ауыҙы ҡолаҡ төбөнә еткән Сәрбиямал, ҡапыл ниҙер иҫенә төшкән кеүек йүгереп, аласыҡҡа инеп китте лә, унан бер күнәк көл алып сығып, Би-бештәр киткән яҡҡа борҡотоп һибеп ебәрҙе. (З.Бейешева). Значение актуального или конкретного настоящего времени реализуется наречиями времени типа хәҙер, бөгөн, әле. Пример: Бында еткән ҡыҙҙар, еңгәйҙәр тулҡын өҫтөндә ятҡан аҡҡсштар шикелле ҡал-ҡынып-ҡалҡынып, Оло Эйек уртаһында йөҙөп йөрөйҙәр.(З.Бейешева).

Исходя из вышеизложенного, можно сделать важный для нас вывод: в отношении безвидового башкирского языка вести речь о совмещенных видо-временных формах на уровне грамматических категорий глагола оснований нет.

Таким образом, можно выделить некоторые функции глаголов движения:

1) в башкирском языке некоторые глаголы движения существуют одновременно в нескольких ипостасях: в качестве лексически полноценных самостоятельных глаголов, в функции вершины сложных глаголов, выражающих путь перемещения, отдельные глаголы также в качестве вершины сложных глаголов ,модифицирующих аспектуальное значение смыслового глагола;

2) несмотря на одновременное сосуществование, эти 3 функции можно представить как процесс грамматикализации глаголов движения из полноценных лексем в грамматические аспектуальные показатели;

3) в процессе грамматикализации в первую очередь происходит утрата морфосинтаксических глагольных свойств, лексическое значение полностью сохраняется на стадии сложных глаголов, выражающих путь перемещения и продолжает определять сочетаемость на стадии сложных глаголов, модифицирующих аспектуальное значение смыслового глагола;

4) грамматикализации в аспектуальные показатели подвергаются глаголы движения с наиболее общей семантикой;

5) в процессе грамматикализации возрастает продуктивность глаголов движения ;

6) с одной стороны, попадание в фокус отрицания на глаголе-вершине всего сложного глагола свидетельствует о монопредикативности ситуации; с другой стороны, неспособность глагола-вершины, выражающего аспектуальные значения, присоединять показатель отрицания, говорит об утрате лексического значения и превращении его в аспектуальный показатель;

7) неспособность вершинного глагола присоединять показатели актантной деривации или залога свидетельствует о высокой степени его грамматикализованности, т.к. в соответствии с типологической тенденцией, показатели актантной деривации или залога вероятнее всего будут располагаться ближе к корню, чем элемент, превратившийся в грамматический видо-временной показатель;

8) сложные глаголы, модифицирующие аспектуальное значение смыслового глагола, обладают разными формальными свойствами, что говорит о неравномерности процесса грамматикализации глаголов движения.

4. Абуталипова, Р. А. Место и роль глаголов движения в диффузном сегменте полей аспектуальности и локативности в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Башкирское филологическое образование: история, современность, перспективы: сб. материалов Всерос. науч. конф., посвящ. 450-летию добровольного вхождения Башкортостана в состав России и 10-летия фак-та башк. филол. – Стерлитамак: Стерлитамак. гос. пед. академия, 2007. – С. 22-25.

5.З.Биишева «Кәмһетелгәндәр» трилогияһынан миҫалдар.

6.Усманова М.Г. Диссертация на тему «Глагол движения»