«Прецедентные тексты в политическом дискурсе»

Борьба за власть – это основная тема и движущий мотив политического дискурса. Любая политическая речь создается для того, чтобы так или иначе коснуться государственной власти. Чем более демократична и открыта жизнь общества, тем больше внимания уделяется языку политики. Политическим дискурсом с некоторых пор интересуются не только профессионалы-лингвисты, журналисты и политологи, но и огромное количество граждан.

Если учесть последнее утверждение, то естественно ожидать от политиков более внимательного отношения к своей речи, ответственного подхода к их составлению. Создание текстов политических выступлений и публикаций – дело весьма непростое, учитывая ту роль, какую они могут сыграть на политической арене при качественном их исполнении. Некоторые политики обладают хорошими способностями в этом деле и предпочитают писать политические речи самостоятельно. Кто-то специально обучался составлению таких текстов. А кто-то прибегает к помощи специалистов- спичрайтеров (таких, надо отметить, довольно большое количество).

Как уже было сказано выше, составление речей – процесс сложный, потому что в ходе политической коммуникации политики должны не только сообщить аудитории о каком- либо аспекте общественной жизни, но, в первую очередь добиться расположения слушателей, убедить их в принятии той или иной позиции, и таким образом заручиться поддержкой как можно большего количества граждан. Как ни банально и просто, но всю суть политического дискурса можно свести именно к сказанному выше.

Изучением политического дискурса в настоящее время занимается новая и весьма перспективная отрасль филологической науки – политическая лингвистика. В последние десятилетия данной проблемой заинтересовались многие ученые-лингвисты. На Западе проблемы языка и власти, языка и идеологии, языкового манипулирования находились в поле исследовательских интересов достаточно давно – приблизительно с послевоенных лет. В нашей же стране лингвисты стали разрабатывать проблему политического дискурса лишь с начала перестройки, когда политическая коммуникация перестала носить сугубо ритуальный характер. Во-первых, появились исследования, в которых осмысляется отечественное языковое существование в тоталитарном прошлом, во-вторых, анализируются изменения языка, которые связаны с политическими переменами в российском обществе. На первый план выходят вопросы теоретического моделирования политического дискурса – выявление механизмов появления и функционирования политических текстов, анализ политических метафор как способа осмысления мира политики, характеристика речевого поведения политического деятеля, изучение вербальных и риторических стратегий в политической деятельности.

В данной работе проблема политического дискурса рассматривается с точки зрения его словесного оформления. Конкретно интересуют такие феномены как прецедентные тексты. Их появление и употребление в политических текстах, естественно, не является случайным: это своеобразный этап развития политического дискурса, который нуждается в отдельном рассмотрении.

Объектом исследования является сам политический дискурс как общение, основная интенция которого – борьба за власть. В качестве предмета исследования данной работы можно считать изучение функционирования прецедентных текстов в рамках политического дискурса.

Материалом для исследования послужили различные тексты, созданные в процессе политической коммуникации его участниками. К ним относятся: тексты предвыборных речей политиков, их публикаций в СМИ (как, например, ряд статей, выпущенных кандидатом в президенты РФ В.В. Путиным в рамках предвыборной кампании), тексты интервью, тексты изданий пропагандистского характера (газеты партий «ЛДПР», «КПРФ», «Правое дело», «Справедливая Россия» и т. д.) и прочие источники данной информации.

Актуальность данного исследования определяется следующими моментами:

1. В современном обществе растет значимость политической коммуникации, так как в условиях демократического социального устройства вопросы выбора, осуществления и функционирования власти открыто обсуждаются как политиками, так и широкими массами граждан. Решение целого ряда политических проблем зависит от того, насколько правильно они будут интерпретированы языком. Отдельные проблемы политического дискурса становятся объектом активного обсуждения как в научной, так и в публицистической литературе.

2. Сейчас политика, политические высказывания и политики, которые постоянно в своей речи используют тактики и стратегии убеждения, элементы аргументации, играют очень большую роль. Одним из средств убеждения как раз и являются прецедентные тексты, употребление которых политическими деятелями в своих речах делает их ближе к избирателю и обществу в целом. Сейчас отмечается такая тенденция, что хорош тот политик, который может в ходе своих выступлений цитировать без предварительной подготовки известных писателей, деятелей культуры и искусства. Такой деятель сразу относится к разряду образованных людей, способных действительно управлять государством или же участвовать в деле государственной власти, а доверие к нему непременно возрастает.

Цель данного исследования сводится к выявлению состава и структуры прецедентных текстов в политическом дискурсе, их классификация, а также изучение возможностей и построение видов работы с прецедентными текстами в школе.

Для достижения этой цели были выдвинуты следующие задачи:

1. Рассмотреть основные точки зрения на понятия «дискурс», «политический дискурс» и «прецедентный текст».

2. Изучить необходимый материал для того, чтобы представить информацию о явлении прецедентности в лингвистике.

3. Выделить из текстов политического дискурса фрагменты, в которых политиками были употреблены прецедентные феномены, проанализировать их.

4. Классифицировать выделенные прецедентные тексты по разным основаниям. Определить функции данных прецедентов в том или ином тексте.

5. Вывить возможности работы с прецедентными текстами в преподавании русского языка в школе.

6. Разработать конспект урока русского языка в школе на основе полученного языкового материала.

Теоретическая значимость исследования связана с выделением особых лингвистических средств, специфичных для политического дискурса. А также с рассмотрением одного из средств убеждения аудитории – использования прецедентных текстов. Полученные в ходе работы результаты способствуют пониманию языковых механизмов воздействия политического дискурса на общество и дальнейшему расширению и углублению заявленной темы (например, рассмотрение конкретного прецедентного текста в том или ином дискурсе, включая политический).

Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты и языковой материал могут быть полезными при разработке разных видов урока по русскому языку, а также в составлении программы элективного курса по культуре речи.

Структура работы включает введение, две главы, заключение, приложение, список использованной литературы, методическое приложение в виде конспекта урока русского языка.

В первой теоретической главе раскрываются понятия «дискурс», «политический дискурс», «прецедентный текст», рассматриваются разные точки зрения на данные явления.

Во второй главе, исследовательской, на основании анализа собранного практического материала, устанавливается состав и структура прецедентных текстов в рамках политического дискурса и дается их классификация по разным основаниям.

В методическом приложении представлен конспект урока для старших школьников на основе собранного языкового материала.

В заключении представлены выводы к главам и работе в целом.

Список использованной литературы включает в себя 50 наименования.

Дискурс представляет собой многомерное и сложное лингвистическое явление. Существует множество разных подходов к его исследованию, что обусловливает и множество определений, так как авторы не только определяют содержание этого понятия, но указывают также ракурсы его анализа. Н.Д. Арутюнова определяет дискурс как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими факторами». Е.И. Шейгал как систему коммуникации с реальным и потенциальным измерениями. В.И. Карасик понимает дискурс как текст, который погружен в ситуацию реального общения. В.В. Красных как вербализованную речемыслительную деятельность. И это еще только далеко не все определения данного понятия.

Четкое определение «дискурса», которое охватывало бы все случаи его употребления, в науке еще не появилось. Возможно, что именно этот факт способствует большой популярности данного термина: разные понимания его вполне удовлетворяют многочисленные понятийные потребности, видоизменяя более традиционные представления о речи, тексте, диалоге, стиле и даже языке. П. Серио во вступительной статье к вышедшему на русском языке в 1999 году сборнику исследований французской школы анализа дискурса приводит список из восьми разных пониманий этого термина. Своеобразная параллель многозначности данного понятия – поныне не устоявшееся ударение в нем: часто встречается ударение на втором слоге, но ударение на первом слоге тоже не является редкостью.

Термин «дискурс» близок по значению к понятию «текст», но в первом подчеркивается динамический, разворачивающийся во времени характер языкового общения; текст же мыслится как статический объект, результат языковой деятельности. Иногда «дискурс» понимают как состоящий из двух компонентов: и динамический процесс языковой деятельности, вписанной в ее социальный контекст, и ее результат (т.е. текст). Такое понимание, как правило, является более предпочтительным. Очень близким к термину «дискурс» является понятие «диалог». Дискурс, как любой акт общения, подразумевает под собой наличие двух фундаментальных ролей – говорящего (автора) и слушающего, воспринимающего (адресата). Роли автора и адресата могут поочередно перераспределяться между участниками дискурса: в таких случаях и говорят о диалоге. Если на протяжении некоторого дискурса роль говорящего закреплена за одним и тем же участником, такой дискурс называют монологом. Существует неправильное мнение о том, что монолог – это дискурс с одним участником: при монологе адресат тоже необходим. По сути, монолог – это разновидность диалога, хотя традиционно эти два понятия противопоставлялись.

Термин «дискурс» удобен как родовой термин по отношению к понятиям «текст» и «диалог», он объединяет все виды использования языка.

Т. Ван Дейк так определяет «дискурс»: это коммуникативное событие, которое происходит между говорящим и воспринимающим (адресатом) в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и прочем контексте. Это коммуникативное действие может быть речевым, письменным, иметь вербальные и невербальные составляющие. Примеры: обычный разговор с другом, диалог между врачом и пациентом, чтение книги или газеты.

Дискурсом можно назвать текст в его становлении перед мысленным взором интерпретатора. Логическое содержание отдельных компонентов дискурса называется пропозициями. В процессе понимания дискурса интерпретатор компонует самые простые пропозиции в общее значение, помещая новую информацию, которая содержится в каждом последующем интерпретируемом предложении, в рамки уже полученной промежуточной интерпретации. В результате определяется коммуникативная цель каждого предложения и постепенно выясняется сам дискурс. В ходе такой интерпретации воссоздается мысленный мир, в котором автор создавал дискурс и в котором дается описание реального и желаемого, нереального и т.п. положения дел. В этом мире можно найти характеристики действующих лиц, объектов, времени, обстоятельств событий и т. д. Этот мысленный мир включает те детали и оценки, которые домысливаются самим интерпретатором с его собственным жизненным опытом.

Именно это обстоятельство использует автор дискурса, когда навязывает свое мнение адресату. При попытке понять дискурс, интерпретатор хотя бы ненадолго переселяется в мир чужих мыслей. Опытный автор, тем более политический деятель, предваряет такое речевое внушение подготовительной обработкой чужого сознания, чтобы новое отношение к чему-либо гармонизировало с уже устоявшимися представлениями – осознанными или неосознанными.

Весьма неоднозначная семантика языка способствует гибкому внедрению в чужое сознание: новый взгляд видоизменяется под влиянием системы устоявшихся мнений интерпретатора, вместе с тем и меняет эту систему.

1.2. Понятие о политическом дискурсе

Итак, что же понимается под термином «политический дискурс»? Очень часто наряду с этим термином употребляют понятия язык политики, политическая коммуникация и др. По мнению Е.И. Шейгал, последние понятия можно употреблять как нестрогие синонимы. Существуют разные точки зрения на понятие политический язык. Одни ученые используют этот термин как не требующий комментария, другие сомневаются в существовании феномена политического языка, третьи, признавая факт его существования, делают попытки определить, в чем же его своеобразие.

Первую точку зрения можно найти в работе А.Н. Баранова и Е.Г. Казакевич, которые считают политический язык особой знаковой системой, предназначенной для политической коммуникации: для выработки общественного согласия, принятия и обоснования политических и социально-политических решений.

Вторая точка зрения принадлежит Б.П. Паршину. Он приходит к выводу, что под политическим языком подразумевается вовсе не язык. Он выдвигает тезис о том, что предметом политической лингвистики является идиополитический дискурс, который понимается как своеобразие обстоятельств и содержания того, что говорит субъект политического действия.

Те исследователи, которые придерживаются третьей точки зрения, считают, что язык политики имеет специфическое содержание, а не форму. Язык политики отличается небольшим числом специфических выражений и клише. П. Серио выделяет такие грамматические особенности советского политического дискурса: тенденции к номинализации и сочинению.

Е.И. Шейгал считает, что «отрицать существование «языка политики» нет оснований, рассматривать его следует как один из профессиональных подъязыков-вариантов общенационального языка». Более точный коррелят понятия «профессиональные языки» ̶ это определение «профессиональные лексические системы», так как специфика профессиональных языков заключается непосредственно в лексике, предназначенной для называния референтов той или иной предметной области деятельности.

С точки зрения предлагаемой Е.И. Шейгал концепции дискурса весь корпус знаков, составляющих семиотическое пространство политического дискурса, есть то, что называют обычно языком политики. Он включает в себя специализированные знаки: вербальные (термины, антропонимы и пр.), невербальные (политические символы и пр.), неспециализированные знаки, изначально номинативно не ориентированные на данную сферу общения, но в результате устойчивого функционирования приобретающие свою содержательную специфику.

Особенность языка политики как профессионального языка является его доступность для понимания практически всеми членами языкового сообщества как следствие деспециализации политических терминов. Весьма масштабная деспециализация в политической коммуникации связана с тем, что политика – единственная профессиональная сфера, общение в которой ориентировано на массового адресата. Политическая коммуникация является не просто опосредованной средствами массовой информации, но последние фактически являются основной средой ее существования, в результате чего язык политики оказывается лишенным свойства корпоративности, которое присуще любому специальному языку.

Под языком политики понимается терминология и риторика политической деятельности, где политики выступают в своей профессиональной роли (подобно дискурсам других профессиональных сфер – медицина, религия, юстиция и пр.)

Так называемый «политический язык» не является прерогативой только лишь политических деятелей. Это ресурс, который открыт для всех членов данного языкового сообщества. Он связан со специфическим использованием общенародного языка как средства убеждения, влияния и контроля. Можно сказать, что это язык, употребляемый в манипулятивных целях. Некоторые зарубежные ученые к сфере политического языка относят также спектр проблем, связанных с политической корректностью и борьбой за чистоту языка.

Термины политический дискурс и политическая коммуникация можно использовать как равнозначные, а под языком политики понимать структурированную совокупность знаков, образующих семиотическое пространство политического дискурса.

Политический дискурс – один из тех терминов, которые употребляются в множестве работ как нечто общепонятное и не требующее пояснения. Выше были рассмотрены разные определения термина дискурс. Сейчас же важной является проблема содержания и объема понятия «политический» по отношению к дискурсу.

А.Н. Баранов и Е.Г. Казакевич считают, что политический дискурс образует совокупность всех актов коммуникации, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, «освященных традицией и проверенных опытом». Это узкое понимание политического дискурса, при котором он ограничен институциональными формами обращения.

Широкое понимание политической коммуникации представлено точкой зрения В.В. Зеленского, который разграничивает два уровня в определении политики. Политика как набор некоторых действий, направленных на распределение власти и экономических ресурсов в стране или между странами. Это официальный уровень политики, который включает в себя СМИ, образовательную систему и все социальные институты, которые контролируют явления общественной жизни. Другой уровень политики – личностный; он представляется как способ, который актуализирует первый уровень в индивидуальном сознании.

Вполне логичным представляется исходить из широкого понимания политической коммуникации и включать в ее состав разные речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относится к сфере политики.

Решающим основанием для квалификации коммуникации как политической является его содержание и цель. Целью политической коммуникации, как говорилось выше, всегда является борьба за власть. Исходя из работ многих ученых, можно свести содержание политической коммуникации к публичному обсуждению трех главных вопросов: 1) распределение общественных ресурсов; 2) контроль над принятием решений, а также право принимать решения (законодательные, исполнительные, судебные); 3) применение санкций (право вознаграждения или наказания).

Мир политики включает в себя огромное количество явлений: это и политические организации, субъекты и институты, политические сообщества людей, нормативные подсистемы, ритуалы и традиции, политическая идеология и культура, средства информации и т. д. Таким образом, все компоненты мира политики опосредованы дискурсом в той или иной степени, отражаются в дискурсе, реализуются через него: они либо выступают в качестве элементов прагматического контекста, либо составляют собственно предмет общения.

Так как границы дискурса являются довольно прозрачными, часто происходит наложение свойств разных видов дискурса в одном тексте. Например, интервью с политологом сочетает в себе элементы научного и политического дискурсов, а также масс-медиа. Рекламный и политический дискурсы пересекаются в жанре политической рекламы.

Общественным предназначением дискурса можно считать речевую деятельность по внушению адресатам необходимости «политически правильных» действий. Цель политического дискурса не в том, чтобы описать, а в том, чтобы побудить адресата к действию. Речь политического деятеля оперирует различными символами. Порой успех речи определяется тем, насколько эти символы понятны и близки массовому сознанию: высказывания политика должны находить свое место среди множества мнений и оценок его адресатов, потребителей политического дискурса. Такое внушение не всегда является аргументацией. В попытке привлечения аудитории на свою сторону не всегда используются логически связные аргументы. Иногда политики дают воспринимающей стороне понять, что позиция, в пользу которой они выступают, находится в интересах адресата. Защищая эти интересы, можно воздействовать также на эмоции, играть на чувстве долга, на прочих моральных установках.

Интерпретируя политический дискурс в его целостности, нельзя ограничиваться чисто языковыми моментами – это грозит тем, что цель и суть политической коммуникации пройдут незамеченными. Понимание политического дискурса предполагает наличие знаний о фоне, ожиданиях автора и адресатов, скрытых мотивах, сюжетных схемах и излюбленных логических переходах, бытующих в конкретную эпоху.

§2. Определение понятия «прецедентный текст»

2.1. Критерии выделения прецедентных текстов

Теория о прецедентных текстах была разработана Ю.Н. Карауловым для анализа роли прецедентных высказываний в структуре языковой личности. Он определяет прецедентные тексты как «значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, то есть хорошо известные и широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и такие, обращение к которым возобновляется в дискурсе данной языковой личности. При этом текст понимается Ю.Н. Карауловым как объединенная смысловой связью последовательность любых знаковых единиц (в том числе произведения изобразительного искусства, музыкальные сочинения, обряд, ритуал, сновидение, танец), то есть весьма широко. Такое понимание термина «текст» в рамках лингвистики несколько затрудняет создание типологии анализируемых единиц, так как под определение текста попадают явления разной природы.

Эта трудность снимается в теории, разработанной московскими учеными В.В. Красных, Д.Б. Гудковым, И.В. Захаренко, которые отнесли определение прецедентного текста, данное Ю.Н. Карауловым, на прецедентные феномены вообще. При этом термин «текст» мыслится гораздо более узко, чем у Ю.Н. Караулова.

Д.Б. Гудков считает прецедентные феномены как известные любому среднему представителю того или иного лингвокультурного сообщества и входящие в когнитивную базу этого сообщества.

В.В. Красных несколько уточняет такое определение и относит к числу прецедентных следующие феномены:

1) хорошо известные представителям национально- лингвокультурного сообщества;

2) актуальные в когнитивном плане;

3) обращение к которым довольно часто возобновляется в речи представителей того или иного национально-лингвокультурного сообщества.

В каждой из предложенных формулировок заложены критерии отнесения того или иного феномена к прецедентным, которые требуют уточнения. Е.А. Нахимова отмечает, что авторы, которые занимаются проблемой прецедентности, по-разному определяют тот круг людей, которые должны быть знакомы с прецедентным феноменом. Также она указывает на то, что выдвижение критерия общеизвестности при выявлении прецедентных феноменов является неправильным и неосторожным, потому что культурный и интеллектуальный уровень граждан, сферы их интересов могут существенно различаться. Поэтому Е.А. Нахимова предлагает использовать выражение «значительная часть» лингвокультурного сообщества.

Важной разграничительной характеристикой прецедентных феноменов является их способность:

1) выполнять роль своеобразного эталона культуры, выступая в качестве «порождающей модели» для целого ряда объектов;

2) функционировать как свернутая метафора, выражая не рациональную, но эмоциональную оценку;

3) выступать как символ такого феномена или ситуации, которые не могут быть достаточно понятно вербализованы, либо их вербализация оказывается чрезвычайно громоздкой;

4) еще один критерий выделения прецедентных феноменов – это частота их использования. «Возобновляемость» обращения к тому или иному прецедентному феномену может быть «потенциальной», т. е. апелляции к нему могут и не быть частотными, но они обязательно понятны собеседнику без дополнительной расшифровки и комментария.

2.2. Виды прецедентных феноменов

В продолжение разговора о прецедентных феноменах следует иметь в виду, что под этим термином в дальнейшем будет пониматься особая группа вербальных и вербализуемых феноменов, относящихся к национальному уровню прецедентности (то есть такие феномены, которые известны любому среднему представителю того или иного лингвокультурного сообщества).

Таким образом, среди прецедентных феноменов выделяются прецедентная ситуация, прецедентный текст, прецедентное высказывание, прецедентное имя.

Прецедентная ситуация – некоторая «идеальная» ситуация, своего рода эталон для выражения какой-либо ситуации вообще. Хрестоматийным примером стала ситуация предательства Иудой Христа, которая понимается как «эталон» предательства в целом. Следовательно, все возникающие ситуации предательства воспринимаются как варианты изначального, «эталонного» предательства. Разграничительные признаки данной прецедентной ситуации (такие, как подлость, донос, вознаграждение за предательство) становятся универсальными, а атрибуты прецедентной ситуации (например, 30 сребренников) фигурируют как символы прецедентной ситуации. Имя Иуда также становится прецедентным.

Прецедентный текст – самостоятельный продукт речемыслительной деятельности; сложный знак, сумма значений компонентов которого не равна его смыслу; прецедентный текст знаком большому количеству членов лингвокультурного сообщества, обращение к нему постоянно возобновляется в процессе коммуникации через связанные с этим текстом символы и высказывания. Вслед за Ю.Н. Карауловым символом прецедентного текста будут называться определенным образом оформленные указания на этот текст (имя автора или персонажа, заглавие, цитата из текста), актуализирующие у воспринимающего соответствующий прецедентный текст и связанные с ним дополнительные значения. К числу прецедентных текстов относят произведения художественной литературы («Евгений Онегин», «Горе от ума»), тексты песен, рекламы, политические тексты и т. д. Состав прецедентных текстов может постепенно изменяться, одни теряют статус прецедентных, другие, наоборот, его приобретают.

Прецедентное высказывание – воспроизводимый продукт речемыслительной деятельности, самостоятельная и законченная единица, которая может быть или не быть предикативной, сложный знак, как и текст, сумма значений компонентов которого не равна его смыслу. Причем в когнитивную базу входит непосредственно само высказывание, оно довольно часто воспроизводится в речи носителей русского языка. К числу прецедентных высказываний относится и цитата, которая понимается как: 1) собственно цитата в привычном понимании (то есть отрывок текста); 2) заглавие произведения; 3) полное воспроизведение текста, представленного одним или несколькими высказываниями.

Прецедентное имя – это индивидуальное имя, которое связано: 1) с хорошо известным текстом, относящихся к прецедентным (например, Обломов, Рудин, Гамлет, Макбет); 2) с ситуацией, которая широко известна носителям языка и выступающей как прецедентная (Иван Сусанин, Колумб); 3) имя-символ, которое указывает на некоторую идеальную совокупность определенных качеств (Ломоносов, Пушкин). Статус прецедентных имен имеют индивидуальные имена, входящие в когнитивную базу.

Между прецедентными феноменами нет жестких границ. Поэтому прецедентное высказывание может стать автономным и переходить в разряд прецедентных текстов, то есть прецедентный текст по своему происхождению может восходить к прецедентному высказыванию (Мой дядя самых честных правил).

Поэтому в дальнейшем при рассмотрении прецедентных текстов для облегчения анализа, в их число будут включаться и прецедентные высказывания, и прецедентные имена.

Теперь для полноты картины необходимо определить, какие же конкретно единицы входят в круг прецедентных текстов.

Источниками прецедентных текстов могут стать:

1. Лозунги советского периода российской истории: «Болтун – находка для шпиона».

2. Литературные цитаты: «Ветеран – это звучит гордо», «А воз и ныне там», «Великий и могучий», «Вся наша жизнь – бюджет», «Все флаги в гости».

3.Цитаты из художественных фильмов, песен: «Не думай о «Газелях» свысока», «Важней всего погода в доме», «Собака бывает кусачей», «Первый шаг – он трудный самый», «Зачем вы, девушки, парней ругаете?», «Вот тебе и здрасьте. ЖКХ бастует», «Ну, за ВВП», «Девушки предпочитают колючки».

4. Крылатые выражения из латинского языка: «Закон – dura».

5. Пословицы, поговорки, фольклор: «Комар носа не подточит», «Не спи, а то зарежут», «В полку КВН прибыло», «Стоит статуя в лучах заката», «Естественно, но безобразно».

Например, в публицистической практике в последнее время родилась новая форма употребления прецедентных текстов – перефразирование: в прецедентном высказывании какое-то слово можно изменить, чтобы фраза приобрела совершенно другой смысл. Этот способ привлекает внимание читателей своей необычностью, оригинальностью. Как правило, данный способ применяют для создания заголовков газетных статей: они сразу бросаются в глаза. И в данном случае можно говорить о рекламной функции прецедентных текстов. Каким образом и с какой целью употребляют политики в своих речах прецедентные тексты – об этом будет сказано в следующей главе.

В завершение темы хочется привести слова известного русского мыслителя и лингвиста М.М. Бахтина: «Я живу в мире чужих слов. И вся моя жизнь является ориентацией в этом мире, реакцией на чужие слова». Под чужими словами здесь как раз и понимаются крылатые выражения, афоризмы, цитаты, пословицы, поговорки и другие известные изречения. Такие «чужие слова» и являются «прецедентными текстами».

ГЛАВА II. ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ТЕКСТЫ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

§1. Анализ прецедентных высказываний в текстах политического

дискурса

Для того чтобы проиллюстрировать все вышесказанное, необходимо использовать «живой» (практический) языковой материал. Для этой цели были рассмотрены отрывки из выступлений известных политиков (в частности, В.В. Путина, Д.А. Медведева, М.Д. Прохорова, В.В. Жириновского, Г.А. Зюганова, представителей политических партий), их интервью, публикаций в СМИ и прочих материалов, которые при анализе будут указаны. Всего для данного исследования было собрано 100 единиц прецедентных текстов, взятых в контексте своего употребления. В ходе анализа будут указываться авторы и источники рассматриваемых прецедентных текстов, функции, которые они выполняют в данном контексте, сами прецедентные тексты будут выделены курсивом.

1. «И, наконец, средний класс – это люди, которые могут выбирать политику. У них, как правило, уровень образования такой, что позволяет осознанно относиться к кандидатам, а не "голосовать сердцем" (В.В. Путин, статья «Россия сосредотачивается – вызовы, на которые мы должны ответить»). Выражение голосовать сердцем интересно тем, что появилось благодаря избирательной кампании Б.Н. Ельцина в 1996 г. Это один из ударных лозунгов кампании. В статье В.В. Путина оно принимает дополнительный (негативный) оттенок и является своеобразным антонимом по отношению к предыдущему своему употреблению. Этот прецедент выполняет сравнительную, когнитивную и экспрессивную функцию.

2. «Самое главное – отсутствуют системы мотивации не щадить на службе Отечеству «живота своего», как это было раньше» (Николай Левичев, из предвыборных материалов партии «Справедливая Россия»). Не жалеть живота своего – русское крылатое выражение. В данном случае выполняет экспрессивную функцию.

3. «В условиях набирающего скорость развала культуры единственной бесплатной «пищей для духа» выступает агрессивный и безвкусный телеэфир!» (Николай Левичев, там же). Пища для духа – фразеологизованное выражение, берущее свое начало от не хлебом единым. В данном контексте пищей для духа обозначается телевидение, которое здесь наделено негативной эмоциональной оценкой. Выполняет экспрессивную функцию.

4. «…за последние годы мы поднаторели. За одного битого двух небитых дают» (Николай Левичев, там же). Высказывание взято из русской пословицы. Выполняет экспрессивную функцию.

5. «Нам не нужны две России – одна для успешных, а другая – цитирую одну телеведущую известную ̶ «для генетического отребья» (Николай Левичев, там же). Выражение взято из интервью Ксении Собчак. Выполняет экспрессивно-оценочную функцию.

6. «Второй отряд – это многочисленная армия мелких чиновников-«шишек на ровном месте», у которых и полномочий-то «с гулькин нос», а жизнь так подпортить могут, что хоть плачь» (из материалов партии «Патриоты России»). В данном тексте употреблены фразеологизмы. Выполняют экспрессивно-оценочную функцию.

7. «Нам говорят ̶ наступила стабильность, и «не будите лихо, пока оно тихо». Но что происходит в реальности? (там же) Русская пословица. В данном контексте выполняет экспрессивную функцию.

8. «Это нормальный способ, просто журналисты всегда ищут какую-то фишку… А то, что говорят, ̶ ну, шакалы воют, караван идет» (Евгений Ройзман, «Правое дело»). Русская поговорка «Собаки воют, караван идет». В данном случае наблюдается перефразирования в целях усиления эмоциональной окраски.

9. «Но особенно несправедливым в нашем обществе мне видится отношение государства в лице властных структур всех уровней к нашим воинам – Героям сегодняшних дней, Героям нашего времени» (из материалов партии «ЛДПР», газета «ЛДПР»). Выражение, ставшее уже устойчивым. Свое происхождение ведет от названия романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Здесь выполняет экспрессивную функцию.

10. «Как известно, народ, который перестает кормить и уважать свою армию, вынужден будет кормить чужую и покоряться ей» (из материалов партии «ЛДПР», газета «ЛДПР»). Это высказывание принадлежало Наполеону Бонапарту. В данном случае применяется почти дословное цитирование в целях усиления эмоциональной окраски.

11. «ЛДПР понимает важность дум о хлебе насущном» (Вл. Жириновский, газета «ЛДПР»). Выражение из молитвы, приведенной в Евангелии (Матф., 6, 11): «Хлеб наш насущный даждь нам днесь». В данном случае очевидна волюнтативная функция, т. е. функция воздействия на мышление и волю аудитории.

12. «Мы стараемся привлечь в российскую экономику зарубежные капиталы, открываем для них самые привлекательные отрасли, подпускаем к действительно «лакомым кускам», в частности в топливно-энергетическом комплексе» (статья В.В. Путина «Россия и меняющийся мир»). Лакомый кусок – фразеологизм. Экспрессивно-оценочная функция.

13. «Мы никого не должны вводить в искушение своей слабостью». (В.В. Путин. Из статьи в «Российской газете»). Фразеологизм, происходит из того же источника, что и в пункте 11. Выполняет волюнтативную и экспрессивную функции.

14. «Что же готовит нам «век грядущий»?» (В.В. Путин, статья «Быть сильными: гарантии национальной безопасности для России»). Выражение перефразировано из «Евгения Онегина» А.С. Пушкина. Использовано для усиления эмоциональной окраски последующего высказывания, для расположения читателей к восприятию текста.

15. «И, главное, в государстве, в обществе наконец вернулось понимание простой истины – Вооружёнными Силами надо дорожить. Их надо укреплять, иначе «придётся кормить чужую армию» или вовсе оказаться в рабстве у бандитов и международных террористов» (В.В. Путин, там же). Источник выражения тот же, что и в пункте 10. Экспрессивная функция.

16. «Мы еще в 2006 году договаривались с объединениями предпринимателей, что они возьмут на себя создание системы профессиональных квалификаций. К сожалению, результаты очень скромные. За 5 лет утверждено всего 69 стандартов. Мягко говоря – это капля в море» (В.В. Путин, статья «Строительство справедливости. Социальная политика для России»). Капля в море – фразеологизм. Выполняет в данном контексте оценочную функцию.

17. «Введение в экономический оборот большого количества земельных участков – как в ходе расширения «агломерационного радиуса» крупных городов, строительства местной дорожной и инфраструктурной сети (я об этом писал в «экономической» статье), так и в результате изъятия их у тех государственных учреждений и ведомств, где они лежат мертвым грузом. Здесь не может быть никаких «священных коров» (В.В. Путин, там же). Священные коровы – фразеологизм. Выполняет здесь экспрессивно-оценочную функцию.

18. «Ведь сегодня у нас тот, кто снимает квартиру, психологически «живет на чемоданах» (В.В. Путин, там же). Фразеологизм, возникший не так давно, но широко вошедший в повседневный обиход. Здесь выполняет экспрессивную функцию.

19. «Поэтому и в экономической, и в политической жизни до поры срабатывал порочный принцип «кто смел, тот и съел». (В.В. Путин, статья «Демократия и качество государства») Перефразирование поговорки Кто успел, тот и съел. Выполняет здесь экспрессивно-оценочную функцию.

20. «Административные процедуры, бюрократия исторически никогда не были в России предметом национальной гордости. Известен разговор Николая I с Бенкендорфом, в котором царь грозился «каленым железом искоренить мздоимство», на что получил ответ: «С кем останетесь, государь?» (В.В. Путин, статья «Демократия и качество государства»). Источник высказывания дан автором в тексте. Представляет собой дословное цитирование. Выполняет когнитивную и экспрессивную функции.

21. «Известны социологические данные: подростки, в «лихие 90-е» мечтавшие делать карьеру олигарха, теперь массово выбирают карьеру госчиновника» (В.В. Путин, там же). Выражение лихие 90-е было искусственно создано и распространено в СМИ (изначально употреблялось «как в начале 90-х»). Здесь используется для усиления экспрессивной оценки с негативной коннотацией.

22. «ЛДПР неоднократно предупреждала власть: чаша народного терпения не бездонна» (из газеты «ЛДПР»). Чаша терпения – фразеологизм. Здесь выполняет экспрессивную функцию.

23. (+24) «Спросите сегодня у любого жителя России о том, что создаёт ему наибольшее количество проблем в жизни, он, не задумываясь, ответит: «ЖКХ!» Это, что называется, притча во языцех на всех уровнях власти. Губернаторам угрожают отставкой за рост тарифов ЖКХ, а воз и ныне там!» (газета «ЛДПР»). Здесь употреблены сразу два прецедентных текста. Притча во языцех – старославянский фразеологизм, частично присутствует в старославянском переводе Библии. А воз и ныне там – ныне фразеологизм, который берет свое начало из басни И.А. Крылова «Лебедь, Щука и Рак». Оба высказывания выполняют здесь экспрессивную функцию.

25. «Что же касается введения пропорционального представительства по 225 округам, то в эту ложечку меда собираются ухнуть бочку дегтя…» (из газеты «ЛДПР»). Перефразирование фразеологизма Ложка дегтя в бочке меда, которое в данном тексте выполняет эмоционально-оценочную функцию.

26. «А чтобы замаскировать готовящиеся «военные операции» по протаскиванию нужного кандидата, власти делают хорошую мину при плохой игре» (из газеты «ЛДПР»). Это фразеологизм, который выполняет здесь экспрессивно-оценочную функцию.

27. «А русская семья в глубинке с хлеба на воду перебивается» (из газеты «ЛДПР»). Фразеологизм, выполняющий здесь экспрессивную функцию.

28. «Целый век у руля власти стоят невежды. И все их подчиненные – не семи пядей во лбу» (из газеты «ЛДПР»). Фразеологизм семи пядей во лбу, здесь выполняет экспрессивно-оценочную функцию.

29. «Если же каждый тянет в свою сторону, то семья остается на месте. Как лебедь, рак и щука» (из газеты «ЛДПР»). В данном тексте имеет место проявление прецедентной ситуации (отсутствие согласия в каком- либо деле), которая воплощена с помощью имен героев из басни И.А. Крылова «Лебедь, Щука и Рак». Выполняют экспрессивную функцию.

30. «…могу напомнить конец 1980-х годов. Помните, много было анекдотов на этот счёт? В гости приходят друзья к друзьям и спрашивают: «Вы руки будете мыть с мылом? – Да. – Ну, тогда чай будете пить без сахара» (В.В. Путин, из интервью на Первом канале). Здесь употреблен прецедентный текст (анекдот). Применяется почти дословное цитирование этого текста. Выполняет когнитивную, экспрессивную функции.

31. «…нам приходилось "закручивать гайки", прямо говоря, и вводить определённые жёсткие механизмы регулирования, в политической сфере прежде всего» (В.В. Путин, из интервью). Фразеологизм. Здесь выполняет экспрессивную функцию.

32. «Не знаю, может, неуместно будет прибегать к таким выражениям, но я всё-таки скажу: "Спешка нужна только при ловле блох" – так у нас в народе говорят. Нужно действовать спокойно, поступательно» (В.В. Путин). Русская поговорка, здесь употреблена для усиления эмоциональной окраски высказывания.

Изучением политического дискурса занимается молодая наука – политическая лингвистика. В настоящее время существует очень много исследований политической коммуникации: от определения до различных аспектов ее функционирования.

Одним из наиболее заметных исследований политического дискурса последних лет является работа Е.И. Шейгал «Семиотика политического дискурса», к которой в данном исследовании не раз приходилось обращаться.

Существует множество определений самого термина «политический дискурс», но для исследования было выбрано широкое его понимание, включающее в себя такие формы общения, в которых к сфере политики относится хотя бы одна из ее составляющих: субъект, адресат либо содержание сообщения. Также сюда относятся процесс и результат порождения и восприятия текстов, а еще разные экстралингвистические факторы, влияющие на их порождение и восприятие. Под «дискурсом» вообще в данной работе понимается обозначение разных видов речи и речевых произведений, осмысление, понимание и интерпретация которых должны строиться с учетом всей совокупности языковых и неязыковых факторов.

Так как предметом исследования было изучение функционирования прецедентных текстов в рамках политического дискурса, следует подвести итоги этой работе.

Во-первых, определение прецедентного феномена. Как и любое языковое явление, прецедентность имеет множество трактовок, которые были изложены в работе. Наиболее известные определения прецедентных феноменов принадлежат Ю.Н. Караулову, Д.Б. Гудкову, В.В. Красных и др. Существование прецедентных текстов, которые являются разновидностью прецедентных феноменов, тесно связано с понятием интертекстуальности. Выше приводились слова известного русского мыслителя и лингвиста М.М. Бахтина о том, что «жизнь является ориентацией в этом мире, реакцией на чужие слова». Эти «чужие слова» есть искомые прецедентные тексты. Иначе говоря, всё уже давно сказано до нас, а сейчас люди используют в своей речи те или иные отрывки из того, что когда-то и кем-то было сказано.

Прецедентные феномены делятся на прецедентные ситуации, прецедентные высказывания, прецедентные имена и прецедентные тексты как конкретное указание на то какое-либо речевое произведение. Все эти феномены можно считать и текстами, потому что и ситуация, и имя. И высказывание, и текст являются прецедентными благодаря своему вербализованному представлению. О прецедентной ситуации «отдать последнее» мы узнаем из Библии (история о том, как бедная вдова отдала в сокровищницу последние две лепты), то есть из письменного источника. Мы конкретно эту ситуацию наблюдать не могли, только похожие на неё. Из этой ситуации появилось и прецедентное высказывание (фразеологизм две лепты). То есть, по сути большинство прецедентных феноменов – это тексты. Исключение составляют какие-то известные жесты, мимика, произведения не словесного искусства (скульптура, танец) и так далее.

Как удалось выяснить, политические деятели активно используют в своих речах прецедентные тексты. Также было установлено, с какой целью они это делают. Прецедентные тексты выполняют в основном экспрессивную, волюнтативную и когнитивную функции. Экспрессивная заключается в том, что каждый политик хочет, чтобы его выступление или статья в газете запомнилась людям, а для этого необходимо использовать различные средства выразительности, одним из которых и является употребление прецедентных текстов. Волюнтативная функция в принципе присуща всему политическому дискурсу, так как цель его – добиться расположения публики к своей речи. А правильное и уместное употребление прецедентных текстов помогает повлиять на сознание масс (достаточно вспомнить цитирование В.В. Путиным отрывка из «Бородино» М.Ю. Лермонтова во время одного из своих выступлений). Иногда «чужие слова» помогают выразить мысль лучше, чем свои собственные. Когнитивная функция заключается в том, что прецедентный текст несет в себе информацию, которая, возможно, раньше не была известна публике, тем самым происходит накопление определенных знаний. Например, В.В. Путин, который часто употребляет прецедентные высказывания, любит делать пояснения об авторе или источнике данного текста (особенно такие пояснения важны при общении с журналистами из других государств, которым могут быть непонятны прецедентные феномены русской культуры).

Для исследования прецедентных текстов в рамках политического дискурса были использованы отрывки из интервью, газетных статей, прямых линий, публичных выступлений и прочих фактов коммуникации политиков с обществом. Всего было взято 100 искомых языковых единиц. В результате анализа были получены следующие результаты:

1) основная часть используемых политиками прецедентных текстов представляет собой фразеологизмы и пословицы с поговорками;

2) часто политики не дают никаких указаний на автора или источник прецедентного текста, который они употребили в речи. Иногда используют графическое указание в своих публикациях (кавычки). Еще реже делают ссылки на автора и на источник;

3) также характерно, что политические деятели не очень охотно используют перефразирование прецедентных текстов (в отличие, например, от журналистов). В основном они дословно цитируют такие тексты, иногда не очень точно, но оставляя первоначальный их смысл (перефразирование подразумевает под собой и определенное переосмысление высказывания);

4) гораздо чаще политики прибегают к использованию прецедентных текстов в устной речи (выступлениях, телеинтервью, дебатах и пр.), что можно объяснить широкой доступностью таких источников информации как телевидение, радио и Интернет. Зная об этом, политики стараются использовать все возможности, чтобы их выступление было более запоминающимся и убедительным для воспринимающей аудитории;

5) чаще всех из современных российских политиков применяет в своей речи прецедентные тексты В.В. Путин, причем делает это последовательно, грамотно и уместно. Практически наряду с ним пользуется этим средством воздействия на сознание аудитории лидер партии ЛДПР В.В. Жириновский. Данный факт говорит о том, что политики осознают значимость своих выступлений и публикаций и подходят к созданию речей с довольно большой ответственностью.

Таким образом, результаты этого исследования позволяют сделать вывод о том, что употребление прецедентных текстов в политическом дискурсе носит неслучайный характер. Данное утверждение можно проиллюстрировать тем, что практически каждое выступление политиков содержит в себе такие тексты. А если вспомнить, что создание политических речей – дело весьма непростое и ответственное, то становится ясно, что любые единицы, которые употребляются в них, также появляются там неспроста. Главный вывод, который можно сделать, исходя из всего вышесказанного, в следующем: политический дискурс – стремительно развивающаяся разновидность дискурса и, пожалуй, наиболее интересная из всех. К тому же в рамках политического дискурса можно рассматривать не только прецедентные тексты, но и многие другие единицы: авторские метафоры, новые обороты, сокращения и прочее. Некоторые ученые даже рассматривают крылатые фразы отдельных политиков, а кто-то занимается собиранием современного фольклора об известных политических деятелях. То есть, все это говорит о том, что интерес как к политической сфере жизни общества, так и к политической коммуникации возрастает. Поэтому актуальность исследования политического дискурса очевидна.

6. Бакумова Е.В. Ролевая структура политического дискурса: аспекты анализа // От слова к тексту: Материалы докл. междунар. науч. конф. – Минск: МГЛУ, 2000. – С. 138-140.

7. Бисималиева М.К. О понятиях «текст» и «дискурс» //Филологические науки. – 1999. – № 2. – С. 26-31.

8. Борботько В.Г. Общая теория дискурса: принципы формирования и смыслопорождения: Дис … д-ра филол.наук. – Краснодар, 1998.

9. Борисова Е. Г. Особенности типов политического дискурса в России // Политический дискурс в России – 2: Материалы раб. совещ. – М.: Диалог – МГУ, 1998. – С. 17-18.

10. Будаев Э.В., Чудинов А.П. Современная политическая лингвистика. – Екатеринбург, 2006.

11. Венциль К. Идиомы в русском политическом дискурсе: Проблема тезаурус, представления: дис. … канд. филол. наук. – М., 1997.

12. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. – Волгоград, 1997. – 383 с.

13. Воробьева О.И. Политический язык: семантика, таксономия, функции: Автореф. …д. филол.н. – М., 2000.

14. Ворожцова О.А. Лингвистическое исследование прецедентных феноменов в дискурсе российских и американских президентских выборов 2004 года: дис. … канд. филол. наук. – Екатеринбург, 2007.

15. Галиева Э.Ю. Прецедентные тексты в публицистике // Современная филология: материалы междунар. заоч. науч. конф. (г. Уфа, апрель 2011 г.). – Уфа: Лето, 2011. – С. 239-241.

16. Гудков Д.Б. Прецедентное имя и проблемы прецедентности. – М., 1996.

17. Гудков Д.Б. Функционирование прецендентных феноменов в политическом дискурсе российских СМИ // Политический дискурс в России – 4: Материалы раб. совещ. – М.: Диалог – МГУ, 2000. – С. 45-52.

18. Демьянков В.З. Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политическая наука. Политический дискурс: история и современные исследования. – М.,2002.

19. Зимбардо Ф., Ляйппе М. Социальное влияние. – СПб., 2000. – 380 с.

20. Ильин М.В. Политический дискурс как объект лингвистического анализа. – Полис, 2004.

21. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М., 1987.

22. Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язык и личность. – М., 1989.

23. Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Как тексты становятся прецедентными // РЯЗР – 1994. – № 1.

24. Красных В.В., Гудков Д.Б., Захаренко И.В., Багаев Д.В. Когнитивная база и прецедентные феномены в системе других единиц и в коммуникации // Вестник МГУ. – Сер. 9. Филология, 1994. – №3.

25. Курбакова Ю.В. Национально-прецедентные феномены и единицы с метафорическим значением в СМИ [Электронный ресурс]: на материале современных американских журналов: дис. … канд. филол. наук: 10.02.04. – М.: РГБ, 2006. – (Из фондов Российской Государственной Библиотеки).

26. Леонтьев А.А. Психология общения. 3-е изд. – М., 1999.

27. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева.– М.: Сов. энциклопедия, 1990. – 685 с.

28. Лукашенец А. А., Щербин В. К., Михевич А. Е. Общество - язык - политика. – Минск: Высш. шк., 1988. – 223с.

29. Немирова Н.В. Прецедентность и интертекстуальность политического дискурса (на материале современной публицистики) // Лингвистика. Бюллетень Уральского лингвистического общества. – Т. 11. – Екатеринбург, 2003. – С. 146-155.

30. Немирова Н.В. Прецедентность политического дискурса // Современная политическая лингвистика: Материалы международной научной конференции. Екатеринбург, окт. 2003 г. / Урал. гос. пед. ун-т. – Екатеринбург, 2003. – С. 124-126.

31. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 72500 слов и фразеологических выражений. – М., 1990.

32. Петрова Н.В. Текст и дискурс // Вопросы языкознания. – 2003. – № 6. – С. 123-131.

33. Попова Е.А. Прецедентные тексты в обучении русскому языку // РЯШ. – №3. – 2007.

34. Проскуряков М.Р. Дискурс борьбы: Очерк языка выборов // Вестник Московского университета. – 1999.

35. Путин В.В. Россия сосредотачивается. Ориентиры: Сб. статей. – Махачкала: Эпоха, 2012.

36. Пыжова М.Г. Аргументация, убеждение и коммуникация // Стратегии коммуникативного поведения: материалы докладов Междунар. науч. конф., Минск, 3-4 мая 2001 г.: в 3 ч. / Минский гос. лингвист. ун-т. – Минск, 2003. – Ч. 2.

37. Свицова А.А. Пословицы как прецедентные феномены // Коммуникативная лингвистика: вчера, сегодня, завтра: Сборник материалов Междунродной научной конференции 13-14 июня 2005г. – Армавир: АЛУ, 2005. – С. 231-237.

38. «Свои» и «чужие» в российском политическом дискурсе. Сб. научн. трудов. – СПб., 2001.

39. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. – М., 2000.

40. Сорокин Ю.А. Политический дискурс: попытка истолкования понятия // Политический дискурс в России. – М., 1997.

41. Фельдман В.Е. Дискурс и дискурсивность // Вестник новгородского государственного университета. – 2003. - № 25. – С. 89-93.

42. Хазагеров Г.Г. Политическая риторика. – М.: Никколо-Медиа, 2002.

43. Чудинов А.П. Политическая лингвистика / Общие проблемы, метафора. Учеб. пособие. – Екатеринбург, 2003. – 194 с.

44. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. – Волгоград, 2000.

Интернет-ресурсы

45. ЛДПР – официальный сайт. h**t://w*w.ldpr.r*

46. Президент России – официальный сайт. h**t://президент.рф

47. Единая Россия – официальный сайт. h**t://er.r*

48. Михаил Прохоров – официальный сайт. h**t://mdprokhorov.r*

49. Справедливая Россия – официальный сайт. h**t://spravedlivo.r*

50. КПРФ – официальный сайт. h**t://kprf.r*