«Анализ стилистических особенностей политического дискурса на внеклассном мероприятии по английскому языку»

В настоящее время политический дискурс хоть и является предметом научных дискуссий; в его толковании отсутствует единство. Так, А.Н. Баранов определяет политический дискурс как совокупность дискурсивных практик, идентифицирующих участников политического дискурса как таковых или формирующих конкретную тематику политической коммуникации [Баранов 2003: 245-246].

Другой не менее известный российский учёный Е.И. Шейгал рассматривает политический дискурс в двух измерениях - реальном и виртуальном, при этом в реальном измерении дискурс понимается как текст в конкретной ситуации политического общения, а его виртуальное измерение включает вербальные и невербальные знаки, ориентированные на обслуживание сферы политической коммуникации, тезаурус прецедентных высказываний, а также модели типичных речевых действий и представление о типичных жанрах общения в данной сфере [Шейгал 2004:16].

Объектом исследования являются стилистические особенности политического дискурса.

Предметом исследования является анализ стилистических средств воздействия политического дискурса на аудиторию.

Целью исследования является выявление наиболее характерных лингвистических средств воздействия в политических выступлениях Маргарет Тэтчер и Терезы Мэй.

Цель исследования обусловила постановку следующих задач:

- уточнить понятие «политический дискурс»; выявить основные характерные признаки политического дискурса;

- проанализировать лексические и синтаксические средства выразительности;

- выделить из публичных речей Маргарет Тэтчер и Терезы Мэй примеры анализируемых средств выразительности;

- разработать внеклассное мероприятие на основе результатов исследования.

Материалом исследования являются оригинальные речи таких англоязычных политиков, как Маргарет Тэтчер, 71-й премьер-министр Великобритании (1979-1990) и Тереза Мэй, действующая премьер-министр Великобритании с 2016 года.

Методы исследования. В ходе работы преобладающим методом исследования является описательный метод.

Цель и задачи исследования обусловили структуру работы, которая включает в себя введение, три главы и заключение. В первой главе представлен анализ теоретического материала, связанного с описанием публицистического стиля речи, в частности политического дискурса. Во второй главе представлен анализ стилистических средств выразительности. В третьей главе проводятся параллели между стилистическим своеобразием речей Маргарет Тэтчет и Терезы Мэй. В данной главе результаты исследования находят отражение в разработке и проведении внеклассного мероприятия. В заключении подводятся выводы исследования.

С точки зрения структуры любой дискурс представляет собой обмен репликами, включающими, наряду со спонтанной речью, шаблонные фразы, дискурсивные формулы, прецедентные тексты, коммуникативные стереотипы и т.д. Политический дискурс может быть представлен устной речью и письменной речью, так, к числу устных источников относятся, в частности, материалы парламентских дебатов, выступления политических лидеров на встречах с избирателями, митингах, официальных церемониях и др. Письменные источники - это программы политических партий и движений, листовки, лозунги, послания президента парламенту, выступления политиков в прессе и др.

По объему среди жанров политической речи различаются малые (лозунг, слоган, речевка), средние (выступление на митинге или в парламенте, листовка, газетная статья и др.) и крупные (партийная программа, политический доклад, книга политической публицистики и др.). Принадлежность к тому или иному жанру в значительной степени определяет выбор языковых средств, который обусловлен также целями политического дискурса, конкретными интенциями говорящего, ситуацией общения, характером реципиента.

Основная тема политического дискурса - политика, политическая борьба, что предопределяет использование в нем специальной группы слов - политической лексики (парламент, депутат, глава администрации, голосование, избиратель, мэр, оппозиция, указ и т. п.). Как отмечает А.П. Чудинов, следует различать политическую лексику и политологическую терминологию. Политологическая терминология, как и всякая терминология, в полной мере известна только специалистам. В связи с этим феномен политического дискурса не поддается однозначному определению, так как, во-первых, сама категория политики в настоящее время не обладает четкой дефиницией, во-вторых, выделение политического дискурса по совокупности узко лингвистических признаков не представляется возможным.

Узкий подход в понимании политического дискурса ограничивается только институциональными формами общения, такими как: инаугурационная речь, партийная программа, указ и т.д. Другими словами, это такие формы общения, которые существуют в общественных институтах, где составной частью их организации является общение. Институциональность политического дискурса отражена в концепции А. Н. Баранова, который считает, что политический дискурс образует «совокупность всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освещенных традицией и проверенных опытом…» [Баранов 2003: 6].

В данном подходе понимание политического дискурса определяется как своеобразная знаковая система, в которой происходит модификация семантики и функций разных типов языковых единиц и стандартных речевых действий [Шейгал 2004: 3]. Политический дискурс трактуется как институциональное общение, которое, в отличие от личностно-ориентированного, использует определенную систему профессионально-ориентированных знаков, обладает собственным подъязыком (т.е. собственной лексикой, фразеологией). Принимая во внимание ситуативно-культурный контекст, политический дискурс представляет собой феномен, суть которого может быть выражена формулой «дискурс = подъязык + текст + контекст» [Шейгал 2004: 15].

Широкий подход основывается на двух уровнях в определении политики: первый – представлен институциональными формами общения, второй – неинституциональными, т.е., политический дискурс открыт для всех членов языкового сообщества, не связанных определёнными ролевыми отношениями и взаимодействует с использованием языка, как средством контроля и убеждения, так и манипулирования. При данном подходе к политическому дискурсу относят всё, что принадлежит к сфере политики (политические слухи, мемуары политиков, скандирование лозунгов и т.д.).

Основываясь на широком понимании политического дискурса по Е. И. Шейгал, можно утверждать, что в политическом дискурсе на первом плане стоят такие жанры, которые максимально соответствуют борьбе за власть (голосование, парламентские дебаты), а в периферийных жанрах основное значение политической коммуникации переплетается с функциями других видов дискурса, например: юридический дискурс пересекается с политическим дискурсом в сфере государственного законодательства, художественный и политический дискурсы – в мемуарах политиков и т.д. [Шейгал 2004: 9].

В лингвистической литературе существует предположение об особом положении грамматического строя политического языка, как, например, наличие тенденции к устранению лица при помощи номинативных конструкций (отглагольные существительные со значением отвлеченного действия и пассивного залога), инклюзивное использование личных местоимений мы, наш [Шейгал 2004: 12]. Эти грамматические особенности не являются чертами, присущими исключительно политическому дискурсу, - данные формы и конструкции используются и в других видах коммуникации. Современная тенденция деспециализации политических терминов обуславливает его понимание практически всеми членами языкового сообщества. Детерминирующим обстоятельством этого процесса является то, что политическая коммуникация, как никакой другой вид общественных отношений, направлен на массового потребителя. С другой стороны, по мнению некоторых лингвистов, язык выражения отношений власти в официальном дискурсе является «сильным языком», который свидетельствует о достаточно высоком статусе говорящего, удовлетворяющим требованию его позиционной роли. Такой текст свидетельствует о повышенном внимании говорящего к лингвистической выразительности и оформлению своего послания. К разряду подобных текстов относится и политическая ораторская речь [Стриженко 1982: 27].

Некоторые ученые подвергают сомнению существование феномена политического дискурса, считая, что своеобразные языковые особенности политического дискурса немногочисленны и не столь просто поддаются идентификации, а обычные стилистические маркеры, по которым можно выделить политический дискурс как своеобразное явление, не выходят за рамки соответствующих национальных языков. По мнению П. Б. Паршина, под предметом политической лингвистики понимается вовсе не язык или не только язык, а своеобразие того, что, как, кому и о чем говорит тот или иной субъект политического действия [Паршин 1999]. Этот вопрос также отражен в анализе политического дискурса нидерландского лингвиста Т. А. ван Дейка. По его мнению, невозможно создать конструктивную типологию политического дискурса на основе вербальных свойств [Ван Дейк 2001]. Исходя из этого, основополагающей категорией для выделения политического дискурса является контекст, а не сам текст.