«Апеллятивный аспект прецедентных заголовков»

Данная работа посвящена одной из актуальных проблем современной лингвистики ― проблеме прецедентных текстов.

Прецедентный текст - это текст, являющийся элементом культурной памяти народа и регулярно используемый в других текстах.

Особенно активно прецедентные тексты используются в языке газеты. В последние годы в газетной практике родилась новая форма создания заголовков ― перефразирование: в строке прецедентного текста, взятого для заголовка, какое-то слово изменяется, и фраза приобретает совсем иной смысл. Такое перефразирование привлекает внимание читателей своей оригинальностью. Структура привычного высказывания при этом сохраняется.

Употребление в устной и письменной речи прецедентных текстов реализует процесс оживления накопленного культурного багажа.

Современная языковая ситуация часто требует от получателя текста способность соотнести форму и содержание, текст с другими текстами.

Всё чаще и чаще в языке средств массовой информации, да и в повседневной разговорной речи встречаются языковые формы, за которыми тянется своего рода текстовый шлейф, который сопровождает любое их употребление. Для их понимания, разумеется, носителям языка необходим соответствующий культурный опыт. Без знания того, что составляет этот «шлейф», информация для адресата недоступна полностью или частично.

Так как работа выполнена в русле когнитивной семантики, мы опирались на теоретические исследования Ю.Н. Караулова, Д.Б. Гудкова, В.В. Красных, О.В. Лисоченко.

Объектом исследования стали 77 языковых единиц, созданных на базе прецедентных феноменов, выявленных в заголовках «Новой газеты». Выборка осуществлялась по новейшим номерам издания в период с октября 2007 года по январь 2008 года. Поскольку этот период является предвыборным, то в качестве рабочей гипотезы мы предположили, что именно идейно-политические и другие общественные реалии станут ведущими в плане мотивации журналистского творчества. Однако, при этом мы не ограничивали выборку исключительно данной проблематикой. Т.о., выборка носила сплошной характер. Обращение именно к данной газете объясняется тем, что, во-первых, в условиях деятельности огромной массы проправительственных средств масс-медиа «Новая газета» остается единственным изданием, которое сохраняет плюрализм мнений и принципы объективности. Во-вторых, привлекает внимание высокий профессионализм и творческое отношение к журналистской деятельности коллектива «Новой газеты».

Целями данной работы являются: определить предтексты, к которым восходят прецедентные заголовки в текстах «Новой газеты» и классифицировать их по типу апелляции автора заголовка к читателю.

Были определены следующие задачи работы:

1. Рассмотреть феномен прецедентности как одного из базовых явлений в когнитивной лингвистике.

2. Дать понятие термина прецедентность, опираясь на труды вышеназванных авторов.

3. Охарактеризовать заголовок как часть газетного текста, определить его место в тексте и функции.

4. Выявить конкретные приемы использования прецедентных текстов для создания газетных заголовков.

5. Показать, с какими функциями используются трансформированные прецеденты при апелляции к читателю.

6. Выявить возможности работы с прецедентами в преподавании русского языка в школе.

7. Разработать программу факультативного курса.

В настоящей работе для достижения поставленных задач использовались следующие методы: описательный, метод сплошной выборки, элементы интертекстуального анализа, элементы статистического анализа.

Структура работы включает введение, теоретическую, практическую части, заключение, библиографию и приложение.

В первой теоретической главе рассмотрены уровни и состав прецедентов, проблемы соотношения прецедентов и эталонов. Отдельные пункты посвящены источникам прецедентных тестов и прецедентных газетных заголовков.

В основе второй главы, носящей практический характер, лежит выборка заголовочных структур ― трансформаций, инноваций предтекстов в языке НГ и изучение функций тех смысловых преобразований, которым подверглись исходные тексты в зависимости от общественных, социальных и культурных позиций журналиста.

В третьей, методической, части описаны возможности работы с прецедентами в обучении русскому языку и представлена программа факультативного курса для старшеклассников.

В заключении представлены выводы по всем трем разделам.

В приложении приводятся прецедентные заголовки с указанием выходных данных газетных текстов.

Уровни прецедентности.

Каждая отдельная языковая личность выступает как индивидуум, не похожий на других, со своим собственным сознанием, объемом памяти, лексиконом; как член определенного социума (семейного, конфессионального, профессионального и др.) имеющий общие знания, представления, ценностные ориентации и средства их семиотизации с другими членами этого социума; как член лингво-культурного сообщества, который владеет неким общим для всех включенных в данное сообщество набором «культурных предметов» и их символов; наконец, как член рода человеческого, обладающий общими для всех людей знаниями и представлениями. Это позволяет нам выделять несколько уровней сознания индивида и несколько уровней прецедентности и различные виды прецедентных феноменов. При выделении таких уровней мы опирались на мысли, высказанные в ряде работ Д.Б. Гудкова [Гудков1999: 24-264; Гудков 2003: 103-104].

Автопрецеденты представляют собой отражение в сознании индивида некоторых феноменов окружающего мира, обладающих особым познавательным, эмоциональным, аксиологическим значением для данной личности, связанных с особыми индивидуальными представлениями, включенными в неповторимые ассоциативные ряды.

Социумно-прецедентные феномены известны любому среднему представителю того или иного социума и входят в коллективное когнитивное пространство. Если такой социум ограничен рамками семьи, то прецеденты этого типа могут сближаться с автопрецедентами. Границы группы могут быть, конечно, значительно шире, но она в любом случае обладает определенным набором прецедентов, характерных только для нее. Так, текст Евангелия является безусловно прецедентным для любого представителя христианского социума.

Национально-прецедентные феномены известны любому среднему представителю того или иного лингво-культурного сообщества и входят в когнитивную базу этого сообщества.

Универсально-прецедентные феномены известны любому современному полноценному homo sapiens и входят в универсальное когнитивное пространство человечества.

Состав прецедентных феноменов

Согласно «Словарю иностранных слов», прецедент – это «1) случай, имевший ранее место и служащий примером или оправданием для последующих случаев подобного рода; 2) юр. решение суда или какого-либо другого государственного органа, вынесенное по конкретному делу и обязательное при решении аналогичных дел в последующем» [Словарь иностранных слов 1979: 408]. Из этого определения следует, что прецедент представляет собой некий факт (в самом широком смысле этого слова), обладает образцовостью (служит эталоном, примером) и императивностью (на его основе следует моделировать последующие действия). В этом (пока самом широком понимании) прецеденты не разграничиваются на вербальные и невербальные. Так, в число прецедентных, согласно определению Ю.Н. Караулова, могут включаться такие тексты, как «Троица» А.Рублева или 7-я симфония Д.Д. Шостаковича.

В состав прецедентов могут включаться, таким образом, образцовые факты, служащие моделью для воспроизводства сходных фактов. Представленные в речи определенными вербальными сигналами, актуализирующими стандартное содержание, которое не создается заново, но воспроизводится. В этом широком понимании прецедентов в них включаются языковые клише и штампы разного уровня, стереотипы, фрейм-структуры и т.п. единицы. Прецедент в данном значении представляет собой определенный «стереотипный образно-ассоциативный комплекс», значимый для определенного социума и регулярно актуализирующийся в речи представителей этого социума. Внутри прецедентов в широком понимании мы выделяем особую группу прецедентов, которые называем прецедентными феноменами. Подчеркнем, что содержание последнего термина не исчерпывается его внутренней формой, не равно сумме значений составляющих его слов. Т.е далеко не каждый феномен, обладающий прецедентностью, может быть назван прецедентным феноменом. Основным отличием прецедентных феноменов от прецедентов иных типов является то, что первые оказываются связанными с коллективными инвариантными представлениями конкретных «культурных предметов», национально-детерминированными минимизированными представлениями последних. Итак, говоря о прецедентных феноменах (ПФ), мы имеем в виду особую группу вербальных или вербализуемых феноменов, относящихся к национальному уровню прецедентности и несколько отличающихся по своим характеристикам от других прецедентов этого уровня [Гудков 2003].

Среди прецедентных феноменов Д. Гудков выделяет прецедентный текст, прецедентное высказывание, прецедентное имя, прецедентную ситуацию [Гудков 2003: 106-109]. (Далее мы опираемся на его классификацию).

Прецедентный текст (ПТ) – законченный и самодостаточный продукт речемыслительной деятельности, (поли)предикативная единица; сложный знак, сумма значений компонентов которого не равна его смыслу; ПТ хорошо знаком любому среднему члену лингво-культурного сообщества, в когнитивную базу входит инвариант его восприятия, обращение к нему многократно возобновляется в процессе коммуникации через связанные с этим текстом высказывания и символы. К числу ПТ относятся произведения художественной литературы («Евгений Онегин», «Бородино»), тексты песен, рекламы, политические и публицистические тексты и др. Состав ПТ (как и ПФ вообще) может со временем меняться, одни выпадают из когнитивной базы, теряют статус прецедентных, другие, наоборот, такой статус приобретают, особенно ярко это видно на примерах текстов рекламы (прежде всего телевизионной).

Прецедентное высказывание (ПВ) – репродуцируемый продукт речемыслительной деятельности, законченная и самодостаточная единица, которая может быть или не быть предикативной, сложный знак, сумма значений компонентов которого не равна его смыслу, в когнитивную базу входит само ПВ как таковое, ПВ неоднократно воспроизводятся в речи носителей русского языка. К числу ПВ принадлежат и цитаты. Под цитатой в данном случае мы понимаем следующее: 1) собственно цитата в традиционном понимании (как фрагмент текста); 2) название произведения; 3) полное воспроизведение текста, представленного одним или несколькими высказываниями.

Прецедентная ситуация (ПС) – некая «эталонная», «идеальная» ситуация с определенными коннотациями. В когнитивную базу входит набор дифференциальных признаков ПС. Ярким примером может служить ситуация предательства Иудой Христа, которая понимается как «эталон» предательства вообще. Соответственно, любое предательство начинает восприниматься как вариант изначального, «идеального» предательства. Дифференциальные признаки указанной ПС (например, подлость человека, которому доверяют, донос, награда за предательство) становятся универсальными, а атрибуты ПС (например, поцелуй Иуды, 30 сребреников) фигурируют как символы ПС. Имя Иудастановится прецедентным и приобретает статус имени-символа.

Прецедентным именем (ПИ) мы называем индивидуальное имя, связанное или 1) с широко известным текстом, относящимся, как правило, к числу прецедентных (напр., Обломов, Тарас Бульба), или 2) с ситуацией, широко известной носителям языка и выступающей как прецедентная (напр., Иван Сусанин, Колумб), имя-символ, указывающее на некоторую эталонную совокупность определенных качеств (Моцарт, Ломоносов). Прецедентное имя может состоять из одного (Ломоносов) или более элементов (Куликово поле, «Летучий голландец»), обозначая при этом одно понятие.

Между прецедентными феноменами нет жестких границ. Например, ПВ, отрываясь от своего ПТ, может становиться автономным и само переходить в разряд ПТ, т.е. ПТ может «этимологически» восходить к ПВ (Как хороши, как свежи были розы; Счастливые часов не наблюдают).

Все названные феномены тесно взаимосвязаны [Гудков 2003]. При актуализации одного из них может происходить актуализация сразу нескольких остальных. ПФ, связанные общностью происхождения, могут выступать как символы друг друга.

Все названные ПФ часто актуализируются в речи, но при этом ПВ и ПИ выступают как вербальные феномены, а ПТ и ПС – как поддающиеся вербализации (пересказ, рассказ). Обращение к ПТ и ПС происходит, как правило, через их символы, в роли которых обычно выступают ПВ и ПС, а сами ПТ и ПС являются феноменами скорее собственно когнитивного, нежели лингвистического плана, поскольку хранятся в сознании носителей языка в виде инвариантов восприятия. Реальная ситуация речи может сополагаться автором с некой ПС, выступающей как эталон для ситуаций такого типа вообще. Чтобы актуализировать в сознании собеседника инвариант восприятия данной ПС, говорящий употребляет ПВ или ПИ.

1.2. Прецедент и эталон

Система ПФ представляет собой, по нашему мнению, систему эталонов национальной культуры. Но в качестве эталонов выступают не предметы окружающего нас мира, которые можно признать материальными знаками эталонов в собственном смысле этого слова, но общепринятые представления об этих предметах, хранящиеся в сознании членов лингво-культурного сообщества, означаемые через язык и актуализирующиеся в речи.

Проблема соотношения канона, эталона и прецедента была впервые поставлена И.В. Захаренко и в дальнейшем рассматривалась В.В. Красных. Последняя определяет канон и эталон следующим образом: «Канон – это норма, в соответствии с которой осуществляется деятельность, эталон – это «мера», «мерило», в соответствии с которой/которым оцениваются те или иные феномены» [Красных 2002]. Эталон задает канон. Прецедент (будь это прецедентный текст, прецедентная ситуация, прецедентное имя и даже прецедентная ситуация) выступает как некий образцовый пример характеристик и/или поступков, задающий модели поведения, того, что нужно/не-нужно делать. Канон основывается на установленных социумом правилах реализации этих моделей, представляющих собой целую парадигму (часто весьма разветвленную) определенных нормативных установок. Канон тесно связан с ритуалом, восходящим к обряду, в основе которого, в свою очередь, лежит прецедент.

В качестве примера рассмотрим следующую цепочку: постановка пьес А.Н. Островского на сцене Малого театра стала восприниматься как эталон постановки пьес данного писателя вообще, во многом сформировала стереотип восприятия текстов этого автора в русском лингво-культурном сообществе и тот канон, в соответствии с которым они должны ставиться. Резкое нарушение этого канона, например, постановка «Леса» В.Э. Мейерхольдом, воспринимается большинством членов указанного сообщества как «неправильная», «плохая», заслуживающая осуждения.

Д.Б. Гудков придерживается гипотезы, что в основе каждого ритуального использования языка лежит некий поступок, некий прецедент, связь с которым может быть давно утрачена, следовательно, сам ритуал оказывается лишен языкового (в данном случае) содержания, выступает как пустая форма, поддерживаемая каноном, т.е сводом правил по образцовому выполнению ритуала [Гудков 2003].

Таким образом, канон ― образец ритуального поведения, эталон ― образец поступка, но общество стремится превратить поступок в ритуальное действие, из любого эталона вывести канон. В качестве примера можно рассмотреть случай с Павликом Морозовым, безусловно, совершившим поступок, который стал эталоном (для одних ― героизма, для других ― предательства); официальная пропаганда стремилась вывести из него канон (к счастью, с низкой эффективностью), правила и нормы поведения в соответствующей ситуации. Если бы канонизируемая совокупность действий достигла уровня нормы, обыденности, то сам прецедент потерял бы свою маркированность, экспрессивность, т.е. обнаружил бы свою тенденцию к выходу из разряда прецедентных. Эталон всегда аксиологически маркирован, ритуал, следовательно, канон ― нет.

Из сказанного выше следует, что корпус прецедентных феноменов представляет собой систему эталонов, во многом отражающую и определяющую механизмы регуляции общественной деятельности и общественного поведения членов лингво-культурного сообщества.

Прием, с помощью которого прецедентный текст вводится в дискурс языковой личности и тем самым актуализируется в интеллектуально-эмоциональном поле коммуникации, оказывается в чем-то сродни языковой номинации. И хотя эта аналогия внешняя и довольно поверхностная, она позволяет тем не менее прояснить некоторые особенности оперирования прецедентными текстами в процессе употребления языка. В самом деле, в дискурс языковой личности прецедентный текст редко вводится целиком, а всегда только в свернутом, сжатом виде ― пересказом, фрагментом или же намеком ― семиотически. Исключения составляют малые виды словесности ― притчи, анекдоты, побасенки, сказки (естественно, в случае их «прецедентности»), которые в качестве вставных новелл могут фигурировать в дискурсе без сокращений. Для пояснения аналогии между номинацией и способом ввода прецедентного текста проведем следующие параллели:

ИМЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ДЕНОТАТЕ

или СИГНИФИКАТЕ

ПОНЯТИЕ СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ

ЗАГЛАВИЕ или

ЦИТАТА или

ИМЯ ПЕРСОНАЖА или ПРЕЦЕДЕНТНЫЙ ТЕКСТ

ИМЯ АВТОРА

Слева в этой колонке указано языковое средство, справа ― потенциально актуализируемое в коммуникативном пространстве (т.е. и для говорящего и для слушающего) этим средством интеллектуально-лингвистическое целое. Таким образом, при восприятии имени (слова) актуализируется представление о соответствующем явлении, при восприятии понятия актуализируется его семантическое поле, а при восприятии названия произведения, цитаты из него, имени персонажа или имени автора актуализируется так или иначе весь прецедентный текст, т.е. приводится в состояние готовности (в меру знания его соответствующей личностью) для использования в дискурсе по разным своим параметрам ― либо со стороны поставленных в нем проблем, либо со стороны своих эстетических (содержательных или формальных) характеристик, либо как источник определенных эмоциональных переживаний, либо как источник сходных ситуаций, либо как образец для подражания или антиобразец и т.п.

Перечисленные здесь (а также в схеме) четыре способа ввода прецедентных текстов представляют собой стереотипы, находящиеся на верхней ступеньке иерархии среди тех стереотипов, которыми оперирует всякая языковая личность в процессе употребления языка. В их числе: а) типовые структурные схемы предложений, то, что называют «паттерны», б) генерализованные высказывания, отражающие основные узлы и особенности устройства индивидуальной и соответствующей социальной «картины мира», и наконец, в) указанные способы ввода прецедентных текстов, играющие роль своеобразных «ярлыков», символов, намеков, знаков, тогда как сами тексты при этом в зависимости от особенностей их использования могут выполнять целый набор разнообразных функций ― от сугубо номинативных, фактически приравнивающих текст к слову, от оснащения с их помощью аргументации персонажей и использования их как полигона для развития мысли героя, вплоть до повторения и метафоризации в их столкновении и противопоставлении основного конфликта произведения, в тексте которого они используются (т.е. как прецедент в буквальном смысле слова).