«Христианская образность в художественном мире а. а. ахматовой»

Нельзя говорить, что христианская образность ахматовской лирики не исследована вообще. Прежде всего, следует назвать, вышедшие в 1910 – 20-е годы и ставшие классическими, статьи Н. Недоброво (1915 г.), Ю. Айхенвальда (1922 г.), в которых поэзия А. Ахматовой интерпретировалась именно как религиозная [41, 330]. Н.В. Недоброво, например, утверждал, что поэтесса «сама указывает на религиозный характер своего страдальческого пути. Ахматова знает упоение молитвы» [43, 70]. Действительно, можно ли сомневаться в безусловной подлинности религиозного опыта поэта, создавшего стихотворение «Исповедь»?

В тот же период был опубликован ряд рецензий, статей, посвященных творчеству А. Ахматовой, в которых, так или иначе, затрагивались проблемы, связанные с религиозной тематикой в ее лирике. Среди них можно выделить работы К. И. Чуковского; О. Э. Мандельштама; Л. К. Чуковской и др. [38; 60; 61; 62].

Советские литературоведы обратились к творчеству А. Ахматовой только в конце 1950-х годов. Однако исследователи намерено обходили религиозный контекст в лирике поэтессы. В тех же случаях, когда полностью обойти христианский вопрос не удавалось, религиозные мотивы интерпретировались как особый литературно-художественный прием. Но такие работы, на наш взгляд, не раскрывают в полной мере той глубины религиозной духовности, которая была заложена в лирике А. Ахматовой.

В 1980 – 90-е годы было написано множество монографий, посвященных христианской образности, но данные работы зачастую лишь только констатировали связь А. Ахматовой с православием, но не раскрывали всей многогранности и сложности этого вопроса [48].

На современном этапе изучения творчества Ахматовой христианская образность в её лирике становится предметом пристального внимания современных учёных. К библейской теме в лирике А. Ахматовой обратились С.В. Бурдина, С.А. Васильев, В.Я. Виленкин, В. М. Жирмунский, Т. В. Жирмунская, Т. В. Игошева, С. Н. Кляпкин, И. А. Павловский, Э. Сегаль, Л. А. Яковлева.

Однако до сих пор не создано фактически ни одного значительного исследования, посвященного целостному анализу христианской образности в поэзии А. Ахматовой. А ведь начиная с 1912 года рассматривать ее творчество вне христианской парадигмы – значит намеренно обеднять ее поэзию, закрывать глаза на острозлободневные и, вместе с тем, вечные проблемы, преломившиеся в наследии А. Ахматовой именно под религиозным углом зрения. Таким образом, анализ творчества поэтессы в религиозном ракурсе по-новому освещает и узловые конфликты ее произведений, их магистральные мотивы и проблематику.

Ключевым образом в художественном мире А. Ахматовой является образ Иисуса Христа. К нему поэтесса обращается неоднократно на протяжении всего своего творческого пути. Тем не менее, евангельский образ Христа остается одним из самых малоизученных в лирике А. Ахматовой. Более тщательно он исследован в поэме «Реквием» [11, 33], но обделен вниманием в ранней лирике А. Ахматовой. Образ Богородицы, который, по мнению современных исследователей, практически не используется в лирике А. Ахматовой [8, 45] и вовсе лишен исследовательского интереса. Женским библейским образам уделено гораздо более пристальное внимание, но зачастую их анализ не выходит за рамки идеологического прочтения.

Высказанные соображения позволяют говорить о том, что актуальность данного исследования складывается из двух взаимосвязанных ракурсов; с одной стороны, в современной науке востребованным видится изучение христианской проблематики в русской литературе начала ХХ века, с другой стороны, христианская образность в лирике А. Ахматовой представляет собой малоизученное явление, чем и вызывает интерес для ее дальнейшего исследования.

Цель исследования – изучить библейскую образность лирики А. Ахматовой.

Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:

– проанализировать ветхозаветные и новозаветные образы в лирике А. Ахматовой;

– рассмотреть авторское виденье христианских образов «библейского цикла» А. Ахматовой, на примере стихотворений «Рахиль», «Лотова жена», «Мелхола»;

– проанализировать образ Иисуса Христа в ранней лирике А. Ахматовой;

– вычленить и проанализировать христианские образы Христа и Богородицы в поэме «Реквием» А. Ахматовой;

– выявить возможности методического преломления темы исследования.

Объектом исследования является лирика (1914—1960) и поэма А. А. Ахматовой.

Предметом исследования является христианская образность в лирическом творчестве А. Ахматовой.

Материалом исследования послужили стихотворения «Рахиль, «Лотова жена», «Мелхола», вошедшие в библейский цикл; «Исповедь», «Столько просьб у любимой всегда…», «Молитва», «Я так молилась за тебя…», «Я всем прощение дарую и воскрешение Христа», «Июль 1914», «Причитание», «А смоленская нынче именинница…»; поэма «Реквием».

Методы исследования. Исследование носит историко-литературный характер. Исходя из поставленной цели и определения ряда задач, в работе применялся комплекс методов, необходимых для реализации исследования: биографический, историко-литературный, сравнительно-исторический, культурологический, философский.

Научная новизна исследования обусловлена выбором аспекта исследования. Предпринята попытка анализа ахматовских христианских образов, связанных с ними сюжетов, с включением малоисследованных произведений, ориентированных как на ветхозаветные, так и на новозаветные библейские легенды.

Теоретической основой исследования стали положения и выводы, содержащиеся в работах таких российских ученых, исследовавших творчество А. Ахматовой, как И. Бернштейн, С. В. Бурдина, С. А. Васильев, В. Я. Виленкин, Р.К. Гуль, Т. В. Жирмунская, В. М. Жирмунский, И. А. Павловский, Е. А. Яковлева.

Теоретическая значимость исследования. В результате проведенной работы были сформулированы положения и выводы, касающиеся особенностей христианской образности в лирике А. Ахматовой.

Практическая значимость исследования состоит в том, что оно может стать основой для разработки уроков, внеурочных занятий в школе при изучении русской литературы начала ХХ века и творчества А. Ахматовой.

Результаты исследования представлены на всероссийском конкурсе «Лучшая научная статья – 2016» (г. Киров), региональной научно-практической конференции в БГПУ им. М. Акмуллы «Система непрерывного образования: школа – педколледж – вуз».

Работа имеет следующую структуру: введение, две главы, заключение, список использованной литературы. Во введении излагаются цели и задачи исследования, обосновываются его актуальность, новизна и практическая значимость. Задачи, поставленные во введении, решаются в двух последующих главах. В первой главе определяется роль библейского цикла в христианской лирике А. Ахматовой, а также рассматривается евангельский образ дочери Иаира, который в современном литературоведении не исследовался ранее. Во второй главе определяются роль Иисуса Христа и Богородицы в ранней христианской лирике А. Ахматовой и поэме «Реквием». Представлена методическая разработка внеклассного мероприятия. Рассматриваются библейские женские образы с применением культурологического комментария. В заключении подводятся итоги проделанной работы, делаются выводы по результатам исследования.

Если в ранних произведениях А. Ахматова еще часто восклицала «Боже», повествуя о любовных переживаниях, то в зрелые годы ее поэтические обращения к Господу становятся все более взвешенными и обоснованными. В ранней любовной лирике ахматовская героиня очень непосредственно, почти «по-домашнему», раскрывает свои религиозные воззрения. Исследователи называют такие стихотворения, содержащие упоминания имени Божьего, поэтической молитвой, «молитвой-воздыханием». В них обращения к Богу весьма осторожны, граничат «с междометийным восклицанием». Они свидетельствуют о разговорном характере лирических стихотворений А. Ахматовой. Ее короткие молитвы, которыми она осеняет себя, превращаются в некое крестное знамение.

В лирических произведениях А. Ахматовой можно встретить различные способы именования Бога: Царь Небесный, Всевышний, Бог, Отец, Господь, Он, Христос и различные производные от этих имен собственных. Однако, уже в это время, наряду с «бытовым» молением, возникает у автора мотив глубокого осмысления и постижения божественного. Это происходит в так называемых «просительных молитвах». «Просительная молитва – это «крик» души, глас «вопиющего в пустыне» бездушия и равнодушия», – пишет А.В.Яковлев [67, 85]. Так, например, в стихотворении «Я так молилась.» лирическая героиня А. Ахматовой приходит к пониманию высшей божественной сущности своего поэтического дара. Она просит, чтобы Господь научил ее воспринимать окружающую действительность эстетически. Сам по себе поэт, без вдохновения, без искры Высшего Разума – всего лишь посредственный стихоплет с «глухой жаждой песнопенья».

Основная тематика христианской лирики А. А. Ахматовой – тема жертвенности, восходящая к великой миссии Иисуса Христа, принявшего муки и казнь ради спасения человечества.

Образ Христа в художественном мире А. А. Ахматовой видоизменяется из сборника в сборник. В сборнике стихотворений «Чётки» показана мощь и сила Иисуса. Ю. Айхенвальд считает сборник «Чётки» самым лучший поэтическим творением А. А. Ахматовой. Исследователь подчеркивает молитвенный характер сборника [3, 335]. Само название, по мнению Ю. Айхенвальда, символизирует молитвенные чётки, которые должны охранять от злых сил, но не должны оберегать от наваждений роковой любви. Исследователь сравнивает лирическую героиню А. Ахматовой с «монашкой, у которой весит крестом на груди» [3, 335]. Лирическая героиня верит в Божье возмездие и помнит об аде. Ю. Айхенвальд пишет: «У неё строгая страсть, и она смущена своей любовью, но, может быть, успокоена тем, что любовь её нечиста и, значит, Бог не в обиде, Бог не поруган грешностью своей богомолицы. При этом А.Ахматова – монастырка, но в миру, но в свете, в блестящем вихре столицы, среди изощренных развлечений в выдающихся людей: сочетание редкое и оригинальное» [3, 336].

Более того, согласно Ю. Айхенвальду, в душе А. Ахматовой переплелось христианство и язычество. Критик пишет: «Она религиозна, она благочестива, этот отпрыск новгородской старины, верная дочь православной церкви, носительница древнего благочестия. Но эта христианка влюблена, а любовь – это язычество. И потому она верит в приметы, она суеверна, она гадает, ворожит, колдует, христианка-цыганка. Вдохновения ждет она, как Божьей благодати; для нее творчество – священнодействие, с молитвой приступает она к стихам, причащается поэзии, как святых тайн» [3, 339]. Впервые А. Ахматова обращается к образу Христа в 1911 году в стихотворении «Столько просьб у любимой всегда!». В нем поэт восхищается великим делом Иисуса Христа и пытается показать его образ во всем величии.

Чтобы отчетливей и ясней

Ты был виден им, мудрый и смелый.

В биографии славной твоей

Разве можно оставить пробелы [4, 24]?

Свои молитвы она возносит к Христу.

И я стану – Христос, помоги!

На покров этот светлый и ломкий,

А ты письма мои береги,

Чтобы нас рассудили потомки [4, 24].

Совершенно другую интонацию получают стихотворения из сборника «Белая стая» (1917–1922 гг.) Многие стихотворения писались накануне октябрьской революции 1917 года. К. И. Чуковский назвал «Белую стаю» пророческим сборником [61, 25].

Лирические героини А. Ахматовой представляли для О. Мандельштама образ пророчествующий Касандры. Он даже посвящает ей стихотворение, которое так и называется «Касандре», в котором он рассказывает о надвигающейся революции:

Я не искал в цветущие мгновенья

Твоих, Кассандра, губ, твоих, Кассандра, глаз,

Но в декабре торжественного бденья

Воспоминанья мучат нас.

И в декабре семнадцатого года

Всё потеряли мы, любя;

Один ограблен волею народа,

Другой ограбил сам себя [38, 80].

О. Мандельштам видел её в образе пророчествующей Касанды, которая предсказывает опасные для жизни ритуальные торжества. А. Ахматова не соглашалась с таким мнением О. Мандельштама, т.к. греческая трагедия Касандры – это все лишь одна четвёртая часть её поэтического сборника, а вся остальная половина это христианская притча. В этом сборнике, как писал в своей книге воспоминаний А. Найман, А. Ахматова надевает на себя «мученический венец» и сама становится подобной Иисусу Христу [41, 114]. В одном из своих стихотворений А. Ахматова смело называет себя Христовой невестой, которой уготован страшный тернистый путь. В своих поэтических молитвах А. Ахматова не просит у Христа благополучия, женского счастья, здоровья и т.д. (как обычно принято в христианских молитвах, обращённых к Богородице). Лирическая героиня А. Ахматовой просит у Христа: бессонницу, недуг. Так происходит в стихотворении «Молитва», написанном в 1917 году.

Дай мне горькие годы недуга,

Задыханья, бессонницу, жар.

Отыми и ребёнка, и друга

И таинственный песенный дар[4, 78].

В своих стихотворных молитвах лирическая героиня А. Ахматовой пытается пронести свой жизненный крест, как Иисус Христос. В стихотворении «Столько просьб у любимой всегда!» лирическая героиня говорит о том, что жизненный путь великого мученика Иисуса уникален. Биографию Христа будут помнить всегда, и воспевать в различных сферах искусства. В своей молитве она просит о том, чтобы ее жизнь не прошла бесследно. А. Ахматова хочет оставить след в истории, так же, как и Христос. Чтобы с неё, как с мученицы, брали пример, но в тоже время не говорит, что её жизнь похожа на праведную, так как она постоянно находится под искушением земных соблазнов.

Пусть когда-нибудь имя моё

Прочитают в учебнике дети.

И, печальную повесть узнав,

Пусть они улыбнутся лукаво.

Мне любви и покоя не дав,

Подари меня горькою славой [4, 55].

В двух своих стихотворениях А.Ахматова не называет имени Христа, но из контекста стихотворения понятно, что речь идёт именно о нём.

Терять не то ль, что живописцу зренье

Или актеру — голос и движенье,

А женщине прекрасной — красоту?

Иди один и исцеляй слепых,

Чтобы узнать в тяжелый час сомненья

Учеников злорадное глумленье

И равнодушие толпы [4, 29].

В этом стихотворении прослеживается поэтическая традиция А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова. А. Ахматова сравнивает поэта, творческую личность или человека, одарённого от природы красотой, с Христом. По её мнению поэт – это человек, который должен подобно Христу нести до конца свою тяжёлую жизненную ношу, нести свой крест. А. Ахматова призывает использовать свой дар во благо других:

Но не пытайся для себя хранить

Тебе дарованное небесами:

Осуждены — и это знаем сами –

Мы расточать, а не копить [4, 56].

А. Ахматова даёт прямые отсылки к образу Христа:

Иди один и исцеляй слепых,

Чтобы узнать в тяжелый час сомненья

Учеников злорадное глумленье

И равнодушие толпы [4, 56].

Выражение «учеников злорадное глумленье» символизирует предательство Иуды Искариота, а «равнодушные толпы» – образ иерусалимского народа, отправившего Христа на Голгофу.

Лирическая героиня А. Ахматовой учится у Христа прощению и пытается жить по принципу «кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» [?]:

Я всем прощение дарую

и в воскресение Христа

меня предавших в лоб целую,

а не предавшего — в уста [4, 60].

Через такое отношение к жизни А. Ахматова приобрела удивительное качество – она легко теряет, расстается, обрывает все привязанности, легко смиряется с разлуками («Разлуку, наверно, не плохо снесу, / Но встречу с тобою – едва ли [4, 69]»), умеет «по усопшим светло горевать», можно даже сказать, что в своей лирике она воспела потери:

Земной отрадой сердца не томи,

Не пристращайся ни к жене, ни к дому,

У своего ребенка хлеб возьми,

Чтобы отдать его чужому.

И будь слугой смиреннейшим того,

Кто был твоим кромешным супостатом [4, 69].

Возникает параллель с лирикой В. А. Жуковского («О как легко я буду умирать» [31, 104] и с творчеством Ф. М. Достоевского («В горе ищи счастья», – говорит старец Зосима Алеше Карамазову [28, 100]). С таким отношением к жизни из сердца уходит страх перед земными невзгодами: «Что войны, что чума конец им виден скорый, / Им приговор почти произнесен» [4, 88]. Именно в потерях Ахматова чувствует Бога, и готова быть послушной Его воле, здесь и начинается прозрение: «Тебе покорной быть, / Да ты сошел с ума! / Покорна я одной Господне воле!» [4, 88]. Кроме того, она прекрасно понимает тщетность этих переживаний:

Что тоскуешь, будто бы вчера…

Нет у нас ни завтра, ни сегодня.

Рухнула незримая гора,

Совершилась заповедь Господня [4, 90].

В стихотворении «Моей сестре», написанном в 1914 году, лирическая героиня представлена читателям глазами седенького мудрого старца – «Христовой невестой». Героиня А. Ахматовой предстаёт в образе Христа. Старец предсказывает ей тяжёлую, изнурительную жизнь.

Поглядел на меня прозорливец

И промолвил: «Христова невеста!

Не завидуй удаче счастливец,

Там тебе уготовано место.

Позабудь о родительском доме,

Уподобься небесному крину.

Будешь, хворая, спать в соломе

И блаженную примешь кончину» [4, 35].

В этом стихотворении старый мудрец считает, что на долю лирической героини выпало столько невзгод, поэтому её можно поставить рядом с Христом и превознести до невесты.

Российский литературовед В. Я. Виленкин спросил у А. Ахматовой, верит ли она в Иисуса Христа не только как в историческую личность. «Разумеется, – как и все более или менее интеллигентные люди», – ответила поэтесса [11, 212].

Близкое окружение А. Ахматовой действительно считали, что она связанна с Христом неразрывной связью. О. Мандельштам описывает эту связь в своем стихотворении, написанном в 1910 году.

Как черный ангел на снегу

Ты показалась мне сегодня,

И утаить я не могу —

Есть на тебе печать Христова.

Такая странная печать —

Как бы дарованная свыше

Что, кажется, в церковной нише

Тебе назначено стоять [4, 55].

В ценностном пространстве ахматовской поэзии евангельский эпизод моления о чаше как проявитель человеческой природы Христа, его человеческой слабости, – это, прежде всего, предостережение гордыни. О том, что именно так понимала этот сюжет А. Ахматова, свидетельствует например, её понимание этой «слабости» Христа. В разговоре с ней Л. Я. Гинзбург вспоминала: «Мне иногда казалось, что она недостаточно энергично хлопочет о Лёве. Я предлагала ей решиться на какой-то крайний поступок, вроде обращения к властям с дерзким и требовательным заявлением. А. Ахматова возразила: «Ну тогда меня немедленно арестуют». « Ну что ж, и арестуют, – храбро провозгласила я. « Но ведь и Христос молился в Гефсиманском саду – «да минет меня чаша сия» – строго ответила Анна Андреевна. Мне стало стыдно» [16, 90]. В этой реплике А. Ахматовой важен и факт апелляции к евангельскому примеру как к поведенческому образцу, и сама сущность этого примера. Моление о чаше, являясь воплощением дегероизированного подвига, с максимальной точностью и полнотой передаёт идею смирения как одной из высших ценностей, постоянно присутствовавших в ахматовском мире как определяющие. И сюжет моления о чаше как инвариантный нередко воспроизводится в стихах А. Ахматовой, иллюстрируя именно идею смирения своей человеческой слабости перед лицом великих испытаний.

Таким образом, А. Ахматова приравнивает лирическую героиню с Иисусом Христом. Она пытается подрожать ему и следовать тем заповедям, которые он завещал выполнять. Образ Иисуса Христа в ранней лирике показан очень сильным, могущественным. А. Ахматова в ранней лирике не обращается к евангельским сюжетам, иллюстрирующим распятие Христа. Для поэтессы было важно показать силу и мощь сына Божьего, который способен спасти Россию от смерти, голода, холода, греха.

Обращаясь к именам библейских героинь, А. Ахматова обнаруживает новые грани характера ее лирической героини. Рахиль, Мелхола, жена Лота – это не только древние евангельские образы, но и «современницы» А. Ахматовой, попавшие, спустя тысячелетия, в схожие ситуации. Актуализация прочтения давних историй, глубокая заинтересованность автора в судьбах своих героинь определяют новаторство Анны Ахматовой в интерпретации библейских традиций.

Рахиль соотносится с мотивом жертвенности: свое женское счастье она приносит в жертву, во имя благополучия близких. Гордыня, стыд, страх, гнев на возлюбленного и бесконечная любовь к нему, страстное желание – вот что соединилось в тугой клубок сердечных переживаний героини. А. Ахматовой точно удалось передать сложное психологическое состояние, в котором находится ее героиня.

В «Лотовой жене А. Ахматова опирается на образ из библейской книги Бытия, но придает ему сугубо индивидуальный, глубокий характер. Это стихотворение уникально. Оно в ряде своих характерных черт опирается на источник, Священное Писание, но при этом в нем его внутренняя форма становится принципиально иной. Подчеркнем, что речь не идет о какой-либо «полемике» с библейской книгой или «подмене» ее содержания.

В стихотворении «Мелхола», как и двух предыдущих произведениях цикла, представлен сложный психологический портрет женщины, изображенной в самый непростой и драматический момент ее жизни. Произведение представляет собой «балладу с драматическим сюжетом» (В. Виленкин). В итоге эта «маленькая трагедия» превратилась у поэтессы в стихотворение, в котором представлен внутренний монолог настоящей драматической напряженности, но с намеренно размытой, недоговоренной концовкой последней строки.

В стихотворении «Исповедь» представлена библейская история дочери Иаира. Героиня отличается от ветхозаветных персонажей. Перед ней не стоит вопрос выбора между сестрой и возлюблённым, семьей и воспоминаниями о прошлом. Если героини вышеназванного библейского цикла находятся в неразрешимом душевном конфликте, с которым они неподвластны справиться, то дочь Иаира находит спасение и после темной «епитрахили», крестящая рука Христа приводит её к новой жизни.

А. Ахматова, опираясь не только на библейский сюжет и библейские образы, но и стилистику первоисточника, создает художественные произведения, в которых образ лирических героинь интерпретируется через вечные образы персонажей Ветхого Завета. Поэтесса брала за основу всеми узнаваемые строки и наполняла их своим индивидуальным художественным содержанием, выводя на первый план сильные женские натуры, наделяя их глубокими чувствами и тем психологизмом, который является не столько воспроизведением, сколько трансформацией текста первоисточника.

Таким образом, уже знакомые герои в интерпретации поэтессы приобретают новые характеры, раскрываются с более глубокой стороны, делаются ярче, а тем самым интереснее.

Во второй главе, опираясь на раннее и зрелое творчество А.Ахматовой, мы обратились к образам Иисуса Христа и Богородицы. Рискнем предположить, что в ранней лирике А. Ахматова приравнивает свою лирическую героиню к Иисусу Христу. Ее героиня пытается подражать ему и следовать тем заповедям, которые он завещал выполнять. Образ Иисуса Христа в ранней лирике показан сильным и могущественным, в то время как лирическая героиня предстаёт слабой и страстной одновременно.

Поэтесса в раннем творчестве не обращается к евангельским сюжетам, иллюстрирующим распятие Христа. Для нее было важно показать силу и мощь сына Божьего, который способен спасти Россию от смерти, голода, холода, греха.

Образ Богородицы в ранней лирике А. Ахматовой – той, что расстилает «над скорбями великими плат», и той, что «сына кутает в платок», и той, что соткала «широкий покров», – появляется как напоминание о православном празднике Покрова Пресвятой Богородицы, смысл которого состоит в молитвенном «предстоянии Богоматери за мир». Но с ее образом связаны и апокалиптические мотивы «опрокинутых» «последних сроках». Они обретают в поэме «Реквием» новый смысл, становятся прямой проекцией действительности. Образные переклички «Эпилога» и более ранних произведений А. Ахматовой окончательно убеждают в том, что за финальными строчками поэмы возникает образ Божией Матери. Однако на сей раз – и это логичное завершение основной идеи «Реквиема» – в роли Богородицы выступает сама героиня: «Для них соткала я широкий покров…». Семантическое пространство поэмы актуализирует и контексты названных произведений. Особенно важным с этой точки зрения оказывается диалогическое взаимодействие «Реквиема» со стихотворением «Июль 1914».

Христианская лирика А.А. Ахматовой не включена в школьную программу, кроме поэмы «Реквием», которая изучается в 11-м классе. На наш взгляд, из всех библейских стихотворений А. Ахматовой, наиболее интересным для учащихся старших классов является «библейский цикл» стихотворений, который включает в себя три произведения: «Рахиль», «Лотова жена», «Мелхола». Библейский цикл не входит в школьную программу, поэтому знакомство с ним предлагается в рамках внеклассного мероприятия.

В последнее время, особой популярностью пользуется такая форма внеклассной работы, как литературные салоны. В работе представлен подробный сценарий проведения литературного салона, в рамках которого предполагается изучение библейских и ахматовских образов Рахиль, жены Лота и Мелхолы. В школьной практике литературная гостиная становится формой приобщения к творчеству и миру великих поэтов. Это воспитание искусством, нравственное воспитание, воспитание культуры поведения и возможность в полной мере осуществить принципы педагогики сотрудничества. Таким образом, литературная гостиная – это та форма работы, которая способствует гуманизации и гуманитаризации образования. Именно гуманитарное образование в первую очередь формирует личность школьника, готовность его жить в новом мире, учить современным формам общения.

В итоге отметим, что гениальное пророчество М. Цветаевой, назвавшей А. Ахматову «Златоустой Анной Всея Руси» [58, 84], оправдалось: Анна Ахматова стала не только поэтическим, но и этическим, нравственным знаменем своего века. Она приняла и разделила трагическую долю России, не пошла на компромисс с «железным веком», не уступила его моральному прессу. Во многом это объясняется тем, что А. Ахматова в своем творчестве явила феномен религиозной веры.

7. Бурдина С.В. Библейские образы и мотивы в поэме «Реквием»: Дисс…кан. филол. наук. – Казань, – 2002. – 200 с.

8. Бурдина С.В. Поэма А. Ахматовой «Реквием»: вечные образы библии и жанра // Русская литература. – 2006. – № 7. – С. 7-19.

9. Быков. Д. Л.В зеркалах: Ахматова // Знамя. – 2014. – № 11. – С. 110-118.

10. Васильев С.А. Стихотворение А. А. Ахматовой «Лотова жена»: трансформация ветхозаветного образа // Обозрение. – 2003. – с. 56-60.

11. Виленкин. В.Я. В сто первом зеркале. – М.,1991. – С. 370.

12. Волков С.Е. Вспоминания А. Ахматову. – М., 1987 – С. 134.

13. Вороновская О. Г. Чётки. Анна Ахматова // Наследие. – 1992. – № 1. – С.14 - 29.

14. Гаспаров М. Л. Стих Ахматовой: четыре его этапа // Литературное обозрение. – 2002 . – № 12. – С.30 – 48.

15. Герштейн Э.В. Тридцатые // Воспоминания об Анне Ахматовой. – М.: Советский писатель, 1991– С. 148-157.

16. Гинзбург Л.Я. Воспоминания об Ахматовой. // Крымский ахматовский сборник. – 1999. – № 4 – С. 77-89.

17. Гинзбург Л. Об Анне Ахматовой: Стихи, эссе, воспоминания, письма // Крымский ахматовский сборник. – 1999. – № 2 – С. 186-194.

18. Гурвич И. Любовная лирика Ахматовой // Вопросы литературы. –1997. –№ 5. – С. 45-63.

19. Гурвич М. Новизна и психологизм. Ахматова // Вопросы литературы . –1999. – № 12. – С. 12-22.

20. Долинов Г.И. Поэма любви в стихах Ахматовой // Ахматовский сборник. – 2014. – № 35. – С. 33-50.

21. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Полное собрание сочинений: В 30-и т. Т.14. – Л.: Наука, 1976. – 512 с.

22. Евангелие от Матфея. Апокалипсис :Пер. / Славян, библейский фонд. –СПб.:1997. –100 с.

23. Евангелие от Луки.– Апокалипсис :Пер. / Славян, библейский фонд. –СПб.:1997. –159 с.

24. Евангелие от Марка. Апокалипсис :Пер. / Славян, библейский фонд. –СПб.:1997. –59 с.

25. Евангелие от Иоанна. Апокалипсис :Пер. / Славян, библейский фонд. –СПб.:1997. –66 с.

26. Есенин С. Собрание сочинений. Т. 1. – М., 1966. – 500 с.

27. Ефименко Т.А. Стихотворения. Поэмы. Воспоминания А.Ахматовой – СПб., Азбука, 2009. – С.400.

28. Жирмунская Т.В. Что отдал то твоё // Крымский Ахматовский научный сборник . 2010. – №. 9. – С. 3 – 20.

29. Жирмунская Т.В. Во мне печаль, которой царь Давид по-царски одарил тысячелетье // Крымский Ахматовский научный сборник. – 2011. – №10. – С. 40–57.

30. Жирмунский В.М. Два направления современной лирике А. Ахматовой // Крымский Ахматовский научный сборник. – 2014. –№ 12. – С.10–20.

31. Жуковский В.А. Стихотворения. – СПб.: Азбука, 2005. – 200с.

32. Игошева Т.В. Драматическая коллизия в стихотворении Анны Ахматовой «Рахиль» // Вестник Новгородского гос. ун-та им. Ярослава Мудрого. – 2014. – № 15. – С. 51-57.

33. Киxнeй Л.Г. Пoэзия Aнны Axмaтoвoй. Тaйны peмecлa. – М.: Пpaвдa, –1991. – 102 с.

34. Кляпкин С.Н. Библейские картины в лирике А.Ахматовой // Литературное образование.– 2014.– № 7. – С. 55-66.

35. Кудряшова Ю.И. Поэтика русской лирики ХХ века // Вестник Удмурдского университета // – 2010. – № 5. – 2010. – С. 222 - 239.

36. Лавров Л.К. Анна Ахматова: эпоха, творчество//Крымский Ахматовский научный сборник. – 2010. – № 9. – С. 193–198.

37. Лoтмaн Ю.М. Aнaлиз пoэтичecкoгo тeкcтa. – М.: Литepaтуpa, 1972. – 312 с.

38. Мандельштам И.Э. Собрание сочинений. Т. 1. – М.: АСТ, 2001. – 800 с.

39. Маркиш Ш. Могучая евангельская страсть // Звезда. – 1997. – № 3. – С. 119-130.

40. Мережковский Д.С. Собрание сочинений в 4-х т. Т. 1. – М.: Азбука, 2012. – 270 с.

41. Найман А. Г. Рассказы о Анне Ахматовой. – М.: Зебра Е: АСТ, 2009 – 416 с.

42. Недоброво Н.В. О лирике А.А.Ахматовой // Русская мысль. – 1917. – № 4 – С. 323-354.

43. Недоброво Н.В. Анна Ахматова из Евангелие от Луки. // Русская мысль. – 1917. – № 5 – С. 68-80.

44. Озеров Л. А. Дверь в мастерскую. Анна Ахматова. М.: Гнозис, 2004. – 218 с.

45. Пaвлoвcкий A.И. Aннa Axмaтoвa: Жизнь и твopчecтвo. – М.: Пpaвдa, 1991. – 430 с.

46. Поэзия серебряного века. Лирика. – СПб.: Азбука, 2011. – 256 с.

47. Рябчик О.Е. Оглянувшаяся Анна Ахматова, Марк Шагал Рахиль Баумволь // Сборник в честь 65-и летия Б.А. Каца. – 2013. – № 1 – С. – 564-575.

48. Руденко М.С. Религиозные мотивы в поэзии Ахматовой // Вестник московского университета. –1995. – № 4. – С. 66 - 77.

49. Сегаль Э. Книга книг: преломление в искусстве. Часть первая – «Библейский цикл» А.А. Ахматова. – 2013 [Электронный ресурс]. Систем. требования: w*w.youtube.com. (дата обращения: 11.00.2013).

50. Cкaтoв Н.Р. Книгa жeнcкoй души (O пoэзии Aнны Axмaтoвoй) // Русская пpaвдa. – 1990. – № 2. – С. 17-29.

51. Тименчик Р.Д. О Библейском тайнописи Ахматовой // Звезда. – 1995. – № 10. – С. 201 – 207.

52. Топоров В.Л. Тающий остров // Окна. – 1994. – № 5 – С. 11-22.

53. Тэффи Н.А. Собрание сочинений. Т. 1. – М.: Азбука, 2008. – 345 с.

54. Ходасевич В.Ф. Бесславная слава // М.: Наука, 1960. – 140 с.

55. Ходасевич В.Ф. По бульварам. Из поэтического наследия. М.: « Центр - 800», 1996. –179 с.

56. Цветаева М. И. Стихотворения. Поэмы. Воспоминания. Уфа.: – Башк.кн. изд-во, 1990. – 488 с.

57. Цивьян Т.В. Ахматова и Мандельштам: в теме диалога. Семиотические путешествия // Концепт. – 2011. – № 10. – С. 196-205.

58. Черных В.А. Мифотворчество и мифоборчество Анны Ахматовы // Крымский Ахматовский научный сборник. – 2005. – № 2. – С. 5-22.

59. Черных В.А. О поэме «Реквием» в школе // Крымский Ахматовский научный сборник. – 2006. – № 3. – С. 13-29.

60. Чуковский К.И. Анна Ахматова. М.: Путь, 1960. – 100 с.

61. Чуковский К.И. Читая Ахматову // Красная Москва. – 1965. – № 2. – С. 13-34.

62. Чуковская Л.К. Полумертвая и немая // Континент. –1976. – № 8 – С. 430-436.

63. Шевчук Ю.В. Героика и трагизм в лирике А.А.Ахматовой // Крымский Ахматовский научный сборник. – 2005. – №3. – С. 73-84.

64. Щеглов Ю.К. Черты поэтического мира Ахматовой // Новые открытия. – 2013. – № 5.– С. 7-14.

65. Эвинтов И.С. От Фонтанки до Сицилии // Литература. – 1999. – № 7. – С. 30-35.

66. Эхенбаум Б.М. Анна Ахматова // Русофил. – 2010. – № 1.– С. 4-11.

67. Яковлев А.В. О семантике некоторых произведений Ахматовой // Русофил. – 2010. – № 1.– С. 78-99.

68. Яковлева Е.А. Апокалипсические подтексты в поэзии Ахматовой // Крамский Ахматовский научный сборник. – 2013. – № 8. – С. 123-127.