«Культура постсоветской России. Особенности и перспективы развития.»

Другое дело — нужна ли она в условиях всеобщей глобализации и найдется ли ей место в обществе, создаваемом под «экономического человека» с его специфическим («экономическим») рационализмом и столь же специфическим эгоизмом?

Интересно, с этой точки зрения, мнение зарубежных экспертов. Если первый этап становления «информационного общества» и глобальной экономики (70-е — 80-е гг. XX в.) характеризовало убеждение в постепенном «снятии» национальных границ, вера в «мультикультурное общество» и грядущую универсальную «глобальную культуру», то начиная с середины 90-х гг. все громче звучат иные ноты и мотивы. Нации и народы не исчезают и не сливаются. Национальное самосознание народов не утрачивается, а лишь приобретает новые формы, тогда как перспективы «глобальной культуры оказываются очень неясными в силу ее недостаточной содержательности» .

Разумеется, перестройка общественной жизни в России по модулю сугубо экономической полезности серьезно ударила по устоям народного бытия, по всей сфере народного творчества и механизмам воспроизводства его социологической среды. Многие проекты в области народной культуры, в особенности крупные и широкомасштабные, в одночасье лишились государственной поддержки. Идея народности, на которую не мог не упасть определенный отблеск советского официоза, автоматически попадает в жернова мощной идеологической ломки, очередной попытки разрушить и начать «все заново», которыми отличается российская история последнего столетия. Идеология приобщения к «нормальным», «цивилизованным» странам в такой ее интерпретации предполагала отказ от своеобычности и потому отнюдь не стимулировала обращения к национально-народным традициям. Значительный перевес получила поп-культура Запада, взятая к тому же в самых примитивных своих вариантах.

О том, что это было не «перегибом», а сознательной линией, говорят многие публикации тех лет, объясняющие, зачем и почему России нужен коренной перелом в культурной политике. Например, А.И. Ракитов, возглавлявший в начале 90-х гг. информационное управление Администрации Президента, прямо писал о том, что восприятие нашей страной рыночных моделей информационно-технической цивилизации «развитых стран» является взломом ядра русской культуры.

В дополнение к общественным катаклизмам начала 90-х гг. следует упомянуть еще один, не связанный с «громкими» общественными событиями, но наложившийся на них факт, ставший определенным естественным рубежом в культурно-историческом развитии и существенно повлиявший на контекст бытования народной культуры. Речь идет о том, что к настоящему времени практически полностью уходят из жизни носители народно-фольклорных традиций, усвоившие их еще в старой дореволюционной деревне, которой не коснулись веяния стремительной урбанизации, идеологического насилия и ломки векового хозяйственного уклада .

И дело не только в том, что отныне огромный пласт традиционного народного искусства сохраняется не в непосредственной форме, а лишь в репродуктивной (запись, воспроизведение на основании изучения и т.д.). Проблема заключается в том, что исчезает определенный канал влияния культурной истории, уходит особая форма эстетического общения поколений, растворяется невидимая аура, всегда окружающая очаги живой исторической памяти.

В период ломки сложившихся стереотипов, негативных тенденций отрицания всего и вся, ослабления вертикальных связей под сомнение было поставлено само существование институциональной системы народного искусства, и прежде всего научно-методических центров народного творчества и культурно-просветительской работы. Однако эта система, несмотря ни на что, выжила и сумела приспособиться к новым условиям. Возникли новые формы организации ее деятельности: Дома ремесел, Национальные культурные центры и ряд др. В 1992 г. была создана Ассоциация центров народного творчества (АСЦЕНТ). Перестройка с вертикальных связей на горизонтальные позволила при всей скудости ресурсов поддержать наиболее значительные явления народного искусства и художественной самодеятельности, сохранить необходимое для данной работы общее информационное поле. Особую роль в этом плане сыграл ряд периодических изданий АСЦЕНТ, в частности газеты «Белая горница», «Истоки. Талант. Вдохновение», специальный клубный выпуск «Рампа» и др.

2 Литературные клубы и объединения в постсоветской России

С начала 1990-х в Москве и иных крупных городах литературные клубы и салоны стали ведущей формой организации нового литературного сообщества. Значительное влияние на его формирование оказала выходившая в 1990–1993 и объединявшая едва ли не все многообразие литературных групп и направлений московская газета «Гуманитарный Фонд». В 1990 начало издание литературы андерграунда и самиздата (См. также САМИЗДАТ) Литературно-издательское агентство Руслана Элинина. В 1993–1995 ежегодно проводился литературно-культурологический фестиваль в Крыму «Боспорский форум современной культуры». Постепенно складывавшееся в ходе праздничных и деловых контактов сообщество осознавало себя лидером общероссийского литературного процесса, и к середине 1990-х определилось по ряду важных позиций .

В круг вошли и активно в нем действовали такие разные и по практикуемым эстетикам, и по возрасту авторы, как «шестидесятники» Василий Аксенов, Андрей Битов, Андрей Сергеев, представители «московского концептуализма» – Всеволод Некрасов, Дмитрий Пригов, Лев Рубинштейн; «иронисты» (определение условное) Евгений Бунимович, Сергей Гандлевский, Игорь Иртеньев, Нина Искренко, Тимур Кибиров; «метареалисты» Александр Еременко, Иван Жданов и представители более молодого поколения, проявившегося в конце 1980-х – начале 90-х – Дмитрий Воденников, Юлий Гуголев, Данила Давыдов, Григорий Дашевский, Николай Звягинцев, Виктор Куллэ, Михаил Лаптев, Станислав Львовский, Мария Максимова, Андрей Поляков, Елена Фанайлова и мн. др.

Потребности сложившегося нового литературного сообщества во многом совпали с интересами муниципальных культурных центров и государственных библиотек, оказавшихся не у дел в ходе «перестройки» и начавших предоставлять литераторам свои площадки для выступлений

Доминирующее место в духовной жизни заняли средства массовой информации, особенно телевидение. Пропаганда преимуществ рыночных отношений, оправданности любых, прежде всего легких, способов обогащения, обеспечение народу «зрелищ» стали основным содержанием работы большинства телевизионных каналов. Резко усилилось влияние западной культуры, западных стереотипов поведения.

Возникло множество новых газет, журналов, особенно иллюстрированных, а также различных издательств. Книжный рынок оказался заполненным разнообразной литературой, среди которой заметное место заняли детективы, любовные романы, литература для детей, учебные издания.

В сфере народного образования появились гимназии, лицеи, частные школы, включая религиозные. Обязательной стала девятилетняя школа. Затянулось обсуждение о переходе на двенадцатилетку. В вузах наряду с бюджетным широкое распространение получило платное высшее образование. Резко увеличилось количество обучающихся по таким специальностям, как экономика, юриспруденция, иностранные языки. В образовании на различных ступенях появилось множество альтернативных программ обучения, учебников, но были введены Государственные стандарты. Активно внедрялись компьютерные технологии.

Сферу искусства охватила коммерциализация, появился российский шоу-бизнес. В различных сферах и жанрах культуры появились абсолютные монополисты. Отечественная кинопродукция почти полностью была вытеснена западным, прежде всего американским, кино. 1990-е гг. не были отмечены сколько-нибудь крупными достижениями российской культуры, если не считать Нобелевскую премию физика Ж. И. Алферова.

9. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М: Просвещение, 2002.