«Перестройка и журналистика»

говорит, что перестройка уже закончилась, кто говорит, что еще

не начиналась. Слову "перестройка" можно дать множество

определений, но, на мой взгляд, самое широкое определение будет

такое: перестройка - совокупность государственно-правовых,

политических и социальных явлений и процессов, связанных с

реформами и разрушением государственно-правовых и

общественно-политических институтов СССР, происходивших в

период 1985-1991 годов. Задача перестройки проста и одновременно грандиозна: надо

создать общество, в котором люди объединены общими интересами.

Для этого мало разрушить образ "врага", мало пересмотреть цели,

ради которых людей сбивали в артель. Надо разрушить структуры,

приспособленные для принудительного объединения. В данной работе не ставилась цель подробнейшего освещение

абсолютно всех явлений и процессов, происходивших в стране в тот

период, так как это невозможно осуществить в рамках курсовой.

Поэтому остановимся на основных и ключевых, на мой взгляд,

проблемах перестройки. Таких, например, как средства массовой информации тех лет, но, прежде чем затронуть эту тему, обсудим цели и задачи перестройки, коснемся немного реформ, чтобы более ясно представить себе картину 1985-1991г.г. Что касается временных границ: 1985 год - приход к власти

Горбачева и начало реформирования ( и разрушения ); 1991 год -

путч, который ускорил процесс развала СССР, то есть это та дата, когда СССР прекратил фактически свое существование. В

курсовой работе эти границы могут быть несколько раздвинуты, дабы проводить параллели с современностью и прошлым.

согласовано и с Б.Н.Ельциным, и с И.С.Силаевым. Известны и обратные случаи, когда Центр сам находил "козла": введенный по

указу Президента пятипроцентный налог с продаж, изъявший из

кармана населения только за январь-февраль 1991 года чуть менее

миллиарда (931.5 млн.) рублей, "свалили" на Совет Министров

РСФСР.

К концу 1990 года установилась "патовая" ситуация: ни

коммунисты-реформаторы, ни либералы уже не могли, каждые в

отдельности, добиться позитивных сдвигов в экономике, политике,

социальной сфере. Главное - они не могли поодиночке противостоять угрозе всеобщей анархии. Первые - потому что в значительной степени утратили поддержку народа, вторые - потому что после своих первых побед успели подрастерять многих своих приверженцев. Понимание необходимости политического компромисса наблюдалось как в одном, так и в другом лагере. Коммунисты-реформаторы

(и даже коммунисты-консерваторы в лице ЦК КП РСФСР) в своих документах второй половины 1990 года призывали к гражданскому

согласию, выражали готовность создать не просто блок сил "социалистической ориентации", но пойти на союз со всеми демократическими партиями и движениями. Их оппоненты, хлебнув лиха в решении практических вопросов, с которыми они столкнулись, придя к власти на местном, а кое-где и на республиканском уровне, похоже, также были внутренне готовы к сотрудничеству. Идея компромисса с частью аппарата и центром и создания сильной исполнительной власти - такой, например, лейтмотив декабрьской программной статьи Г.Х.Попова, озаглавленной не без претензии: "Что

делать?". ("Огонек", 1990, NN 50,51). Идея гражданского согласия путем приостановки действия или полного роспуска всех поли-

тических партий стала к концу 1990 года популярной и замелькала

на разных флангах либерально-демократического движения. Об этом

говорили и А.А.Собчак, и лидер либерально-демократической партии России В.В.Жириновский. Либералы, по всей видимости, поняли, что их время истекает, так и не начавшись. Роза политических ветров перестройки изменилась в очередной раз. Разразился острейший кризис сложившейся политической

системы. Провозгласив лозунг "Вся власть - Советам!", реформаторы даже не задумывались над тем, что Советы, которые перестали быть приводными ремнями КПСС, не в состоянии организовать

нормальный процесс политического развития. Пресса КПСС остро

критиковала "некомпетентных демократов", не умеющих наладить

работу тех Советов, в которых им принадлежит большинство. "Не-

компетентные демократы" кивали на "саботаж" со стороны прежней

правящей касты - аппарата исполнительной власти, мафиозных

структур. Однако суть дела глубже. Политический кризис конца

1990 года - результат не столько некомпетентности или саботажа,

сколько отжившего типа государственности.

Каждая политическая сила стремилась искать собственный вы-

ход из этого кризиса. Болезненнее всего на него реагировали

"государственные сословия" - те слои, само существование которых было поставлено сейчас на карту. Они всё энергичнее подталкивали Президента и Верховный Совет СССР к установлению авторитарного президентского режима при номинальной советской власти. Горбачев, хотя и не без колебаний, вынужден был идти на

это. Он нуждался в поддержке, но получить же её было неоткуда.

КПСС утратила мобилизационные способности, а с либералами

сотрудничество не сложилось - сказалась инерция конфронтации.

Впрочем, если бы оно и сложилось - авторитарной трансформации

режима едва ли удалось бы избежать. Ибо либералы - во всяком

случае, те из них, кто делает погоду на политическом

небосклоне, рассматривали ( и рассматривают) усиление исполнительной власти, авторитарные методы перехода к рыночному хозяйству как нечто долговременное, а не как временную тактическую

меру, поэтому, строго говоря, не только демократами, но и либералами они являлись разве что в кавычках. Достаточно было прочесть проект Конституции России, чтобы увидеть: тоталитарный режим предполагается заменить не всеобщей демократией, а авторитарной властью. При этом, однако, в отличие от коммунистов-реформаторов, либералы нацеливались на изменение фундамента политической системы, на трансформацию советской власти в парламентскую республику. И все же определенный шанс предотвратить окончательную

"авторитаризацию" перестройки ещё имеется. Превращение подлинно демократических движений во влиятельную политическую силу, в

"четвертый вектор" преобразований (наряду с консерваторами, ре-

форматорами и либералами) может существенно изменить политическую погоду. Даже авторитарный президентский режим нуждается в

легитимности и социальной базе. Поэтому демократические движения добиваются того, чтобы осуществлялся не бюрократический и

не анархический вариант капиталистического развития.

Необходимо понять простую истину. Ни государство, ни партия, ни нация, ни предприятие с его трудовым коллективом не мо-

гут быть главной ценностью. Ею может быть только личность во

всём многообразии проявлений. Только ей дано право выбирать ту

форму собственности, которая её устраивает, ту политическую организацию, которая полнее защищает её интерес, то гражданство,

где она себя лучше чувствует. Ранее утверждалось, что при построении социалистического

общества неизмеримо возрастает роль сознания. История показала,

что обстоятельства заставили построить в СССР казарменное общество вопреки разуму. Теперь надо понять, что сознание крайне

необходимо, чтобы вывернуть из наезженной колеи и дать возможность существовать обществу на основе объективных законов, не

зависимых от отдельных воль. Таким образом, рассмотрев этапы перестройки и кратко историю советской журналистики, мы пришли к выводу, что кризис политической системы был исторически неизбежен, и разрешить его могла только реформа этой системы. Но реформа не должна быть всеразрушающая. Нельзя слепо во всём ориентироваться на западную модель капитализма. Что хорошо, например, для США, может быть неприемлемо для России (даже по оценке западных специалистов у социалистической России были свои плюсы: это оздоровительные пионерские лагеря, бесплатное образование и здравоохранение, от чего нельзя полностью отказываться и разрушать). У России своё историческое прошлое, своё настоящее и должно быть своё будущее. Разумеется, жизнь возьмёт своё, несмотря ни на что. Она

возродится и на обломках. Но это будет слишком дорогая плата.

12)Евтушенко Е. Притерпелось. Литературная газета. 1988. 11 мая.

13)Гранин Д. О милосердии. Литературная газета. 1987. 18 марта.

14) Белов В. Ремесло отчуждения. Новый мир. 1988. № 6.

15)Агитатор. 1988. № 2. С. 63.

16)Корнилов Е. Журналистика на рубеже тысячелетий. – Ростов-на-Дону. 1999. С. 100.

17)Правда. 1990. 7 апреля.